Балканы - Юрий Бурносов Страница 28

Уже полтора года Влад Дракул занимал половину прелестного домика с собственным бассейном и маленьким садом, расположенного в дальнем — третьем — «дворе» султанского дворца. «Дворы» на самом деле были огромными кварталами, где размещались покои вельмож, казармы солдат, хозяйственные службы, молельные комнаты и многое, многое другое. Влад научился разбираться в хитросплетениях дворцовой планировки так, что мог бы попасть к себе домой с завязанными глазами, — но на горшечника лабиринт, по которому они шли, произвел сильнейшее впечатление.

— Вот мы и пришли, — сказал Влад, стараясь скрыть вздох облегчения. Он опустился на мраморную скамью около бассейна и с болезненным наслаждением погрузил распухшую ногу в воду. Стало легче, хотя от пропитанных мазью бинтов по воде сразу же поплыли желтые пятна.

Горшечник стоял поодаль, почтительно прижав руки к груди.

— Как я и говорил тебе раньше, денег у меня нет. Их мог бы дать мне мой друг принц Мехмед, но он сейчас очень занят. Поэтому восполнить твой ущерб деньгами я не могу.

С каждым словом княжича Али будто бы становился ниже ростом. Глаза его беспокойно забегали по сторонам, словно он опасался какого-то подвоха.

— А поскольку ты, верно, считаешь, что я с самого начала замыслил тебя надуть, то я предлагаю тебе вот такую сделку.

Влад выдержал паузу, достаточную, чтобы любопытство горшечника пересилило его алчность.

— У меня много богатых и красивых одежд, Али. Мы с тобой примерно одного роста, и плечи у тебя не шире моих. Я позволю тебе выбрать из моих платьев те, что придутся тебе по душе, — но не больше, чем ты сможешь на себя надеть. Конечно, ты волен возразить, что в горшечной мастерской тебе вряд ли пригодятся одежды придворного, но на это я тебе скажу, что на базаре в Эдирне ты выручишь за один мой камзол денег больше, чем стоила вся твоя телега с горшками.

Али молчал. На его простоватом лице отражалась напряженная работа мысли.

— Что скажешь, горшечник? — подбодрил его Влад. — По-моему, это очень выгодное предложение.

— Господин, — решился, наконец, Али. — А можно ли взглянуть на те наряды, о которых ты говоришь?

Влад усмехнулся.

— Ну, разумеется, можно. Я покажу тебе.

Преодолевая боль, он поднялся со скамьи и, хромая, направился к двери своего домика. Дверь была не заперта — османы вообще редко пользовались замками. Домашних краж в империи — или, во всяком случае, в Эдирне — почти не случалось. Воры промышляли только на больших базарах или на площадях во время публичных казней. Пойманному на месте преступления вору отрубали кисть руки, поэтому ремесло это было не столько доходным, сколько опасным. Так что законопослушные жители турецкой столицы спокойно уходили в гости или по делам, оставляя двери незапертыми. Разумеется, во дворце султана, охранявшемся отборными отрядами янычар, необходимости запирать дверь на замок не было вовсе.

В комнате, служившей Владу спальней, царил легкий, но живописный хаос — верный признак того, что ленивый слуга княжича, толстый сириец Хама, опять проводит время на террасах, болтая со смазливыми прачками, вместо того чтобы поддерживать порядок в доме. Наряды, которые Влад намеревался отдать горшечнику валялись в беспорядке, что-то на полу, тахте, часть висела в шкафу.

— Вот, — княжич сделал широкий жест рукой. — Выбирай одежду себе по вкусу. Вся она пошита лучшими портными Эдирне, теми, что одевают самого султана и его наследника. Ты хоть понимаешь, дурья башка, что я даю тебе гораздо больше, чем паршивые триста акче?

Али мелко закивал. При виде разбросанных по комнате платьев, кафтанов и шаровар у него разбежались глаза. Он схватил край муслиновой рубахи, небрежно свисавшей со стула, и принялся щупать ткань.

— О, я вижу, я вижу, благородный господин, что это чрезвычайно дорогие и красивые вещи! Но позволь мне немного осмотреться, чтобы я мог выбрать себе что-нибудь такое, что не стало бы и для тебя большой потерей, и мне пришлось бы впору.

«Глупый смерд уже мечтает о том, как он, разодетый в шелк и парчу, появится на своем деревенском базаре», — подумал Влад. Ему стало весело.

— Я же сказал — ты можешь выбирать, — ухмыльнулся он. — А я пока немного отдохну.

И с этими словами он направился к кровати, которая манила своими мягкими перинами не столько самого княжича, сколько его больную ногу. Но отдохнуть ему так и не удалось. Не успел он устроиться на подушках, как в комнату влетел запыхавшийся Хама.

— Молодой господин! — заверещал он с порога. — Вас зовет к себе его высочество принц!

Влад выругался на своем родном языке.

— Куда зовет? — спросил он, морщась и осторожно опуская ногу на пол.

— Его высочество ведет заседание Малого дивана, — затараторил Хама. — Он велел… а кто этот человек, молодой господин?

Сириец подозрительно уставился на горшечника, который самозабвенно рылся в недрах платяного шкафа.

— Уж не вздумали ли вы взять нового слугу?..

При всей своей лени Хама очень боялся потерять место слуги знатного заложника. Это была единственная угроза, которая действовала на него и могла заставить хоть немного заботиться о своем хозяине.

— Да, Хама, — нахмурившись, сказал Влад. — Это мой новый слуга Али, который, в отличие от тебя, любит и умеет работать. Видишь, как он ловко складывает мои вещи?

Сириец схватился за голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону.

— О, бедный, бедный Хама! Только сегодня он собирался убраться в покоях молодого господина, привести все в порядок, достойный друга самого его высочества, протереть все бархатной тряпочкой и возжечь ароматические палочки, чтобы молодой господин мог вдыхать достойные его носа ароматы! И какая злая насмешка — Хаме не дали этого сделать люди наследника престола, велевшие разыскать и привести к его высочеству молодого господина Влада… А молодой господин тем временем нашел какого-то прощелыгу, какого-то жулика, деревенщину неотесанную!

— А ну, закрой свою грязную пасть, сын маймуна и собаки! — завопил Али, оторвавшийся от своего увлекательного занятия. — По какому праву ты оскорбляешь меня, кусок тухлого мяса? И почему, господин, вы назвали меня своим слугой?

— Я пошутил, — сказал Влад, отсмеявшись. — Успокойся, Хама, ты пока еще у меня на службе. Но если ты и дальше будешь так относиться к своим обязанностям, этому скоро придет конец!

Сириец тут же перестал раскачиваться и принялся сноровисто поднимать разбросанные по полу вещи.

— А чтобы ты запомнил этот урок хорошенько, — продолжал княжич, — ты поможешь этому достойному человеку выбрать наряды, которые я ему подарю. Он может взять все, что захочет, но не больше, чем наденет на себя. И проследи, Хама, чтобы он не надевал три кафтана один на другой!

Слуга остолбенел.

— Вы… подарите ему ваши прекрасные одежды, молодой господин?