Плач Абалона - Джейн Уэлч Страница 28

Стол быстро расчистили, перед Каспаром поставили самый удобный табурет. Он застонал. До его прихода люди были так спокойны, а стоило ему появиться – тут же началась суматоха!

– Не надо, пожалуйста, – попросил юноша.

Все тут же опять замолчали и посмотрели в его сторону. Ох, только не это. Каспару стало совсем стыдно. Он повернулся к Брид и произнес ей на ухо:

– Зачем ты им сказала?

– Ой, Спар, – шепотом ответила та, – я просто не могла удержаться – так хотелось посмотреть, какое у тебя будет лицо! – Глаза у Брид сверкали от смеха, а вот Каспару ее шутки совсем не нравились. Садись и веди себя естественно. Нельзя же ездить по собственному баронству и делать вид, что ты кто-то другой. Можешь себе представить, чтобы так делал твой отец?

– Не… конечно, он-то нет. – Каспар и подумать не мог о том, чтобы Бранвульф стеснялся собственных подданных. Он сделал глубокий вдох. Все только и смотрели, что на него. Каспар прокашлялся и провозгласил:

– Госпожа моя Брид, я буду польщен, если вы займете наиболее почетное место, ибо вы представляете здесь Великую Мать. – Проявление куртуазности хотя бы поможет немного отвлечь общее внимание от себя.

Брид уселась среди поселян. Она-то где угодно себя чувствовала, как дома, и сразу сумела успокоить простолюдинов. В конце концов, она сама была из них. Брид взяла на колени какую-то малышку и, ласково улыбнувшись, завела оживленную беседу с ее куклой, сделанной из прутьев и клочка старой мешковины. Мать девочки тут же подключилась и стала смеяться вместе с Брид. Вскоре все вернулись на свои места и принялись жевать овсяные лепешки, политые белым горным медом. Глаза у Каспара сделались большие-пребольшие: он уже сто лет ничего не ел.

– Вкусно, – невольно произнес юноша с набитым ртом.

Хозяйка улыбнулась и пододвинула к нему блюдо.

– Мой собственный рецепт.

Каспар взял еще одну лепешку и вгрызся в нее.

– Просто роскошно!

– Мяса-то у нас нет, – извинилась женщина. – Как волки появились, так дичи мало стало.

При упоминании о волках все в хижине замолчали, а девочка на коленях у Брид расплакалась. Ее мать подхватила малышку на руки, а мужчина, открывший дверь, наклонился к Каспару:

– Просим вас, сир, вы должны с этими тварями что-нибудь сделать.

– Есть же волчий налог, – запинаясь, пробормотал Каспар.

– Конечно, сир, это мы знаем. Из-за этого налога желтогорские волки быстро вымирают. Только с ними-то мы от веку бок о бок жили и большой беды от них никогда не видели. До недавнего тут скорее можно было кабану на клыки попасться, чем волку. Все наши горести – от черномордых волков, вот они-то вокруг деревни все кружат, даже если огни горят. И с каждым днем все смелей делаются.

– Тихо ты! – шикнула старшая женщина. – Не говори при детях.

Каспар ответил шепотом:

– Знаю. На нас самих напали в лесу, и если бы ваш сосед, Харле, не подоспел вовремя, загрызли бы.

– Да тут таких нет вроде, – недоуменно сказал мужчина. Он оглянулся на свою жену, и та тоже покачала головой.

Каспар был уверен, что правильно запомнил имя спасителя, но от дальнейших размышлений его отвлекли мысли о еде.

– Я бы еще съел медовых лепешек, – сказал юноша. – Наша повариха так не умеет готовить. Правда, я бы не осмелился это сказать ей самой.

Общество простых людей ему нравилось. С ними было легче, чем в Торра-Альте.

Женщина засияла улыбкой от уха до уха, явно довольная похвалой, и немедленно притащила еще одно блюдо.

– Мой сын за медом в горы ходит, высоко, – сказала она, кивнув на длинного парня, сидевшего у огня. – Вы, дворяне, наверное, все сладкое любите. Другой-то джентльмен мне заплатил, чтобы я ему с собой испекла целый противень. Когда бишь это было? Да как раз зима начиналась. Сказал, далеко поедет, а в дорогу брать – лучше не придумаешь. – Очевидно, она очень гордилась своими лепешками.

– Тут был другой дворянин? – удивился Каспар. Женщина кивнула.

– Ага, был. С юга пришел, из-за гор. Храбрый человек! Сынок-то мой его как раз и нашел. Он вроде с дороги сбился, должен был с проводником встретиться, да, видно, разминулся. Заплатил за ночлег и за то, чтобы его довели до северной опушки леса.

Это известие обеспокоило Каспара, и он вспомнил об их находке – солнечном рубине. Все это выглядело странно. Какие-нибудь отребья еще могли устраивать заговор, чтобы похитить принадлежащие барону Торра-Альты самоцветы, но дворяне? Это дело совсем другое.

– А он не сказал, кто такой или куда идет? – спросил Каспар, пытаясь скрыть свою заинтересованность.

– Ну, мы и не спрашивали особо. С виду он не из баронства. Ни лука при нем не было, ни плаща медвежьего. В Торра-Альте мало кто без медвежьей шкуры ходит. Парнишка мой его до края леса довел, а там тот дождался какого-то охотника из иноземцев. Зато за лепешки заплатил щедро!

Тут заговорил ее сын, высокий и слегка сутулый парень, до сих пор молчавший и только вертевший в руках длинную палку, из которой собирался вырезать посох.

– Да он не один был. К ним еще мужик пришел, до сих пор как вспомню – страх берет.

– Да показалось тебе, – перебила его мать. – Сам знаешь, в лесу что угодно примерещится.

Но парень покачал головой.

– Ну, нет. Он на миг ко мне повернулся. Одет в черный плащ, а лицо хоть и под капюшоном, я видел, как у него глаза сверкнули красным, будто у волка.

Каспар невольно вздрогнул, захваченный богатым воображением юноши, но тут же стал укорять себя. Несомненно, женщина права ее сыну просто почудились какие-то ужасы в лесном полумраке.

Ночь они провели возле очага, а проснулись рано. Наскоро попрощались с поселянами и поскакали вдоль берега Лешей продолжать поиски. За ночь следы кобольдов успели кое-где пересечь мелкие грызуны, несколько оленей, парочка кабанов и барсук. Оставалось лишь надеяться, что они идут в верном направлении: следы все время петляли, несколько раз обошли вокруг старого ясеня, а потом снова повернули на запад.

Брид пребывала в расстроенных чувствах.

– Глупые создания, что же им надо от Пипа? Кобольды по своей воле стараются с людьми не сталкиваться. Значит, их что-то заставило так поступить. – Она задумалась. – Знаешь, мы ведь в первый раз наткнулись на их следы там, где нашли рубин. Может, кобольды и к этому имеют какое-то отношение?

Но Каспар ее не слушал.

– Тихо! – махнул он рукой. – Как будто кто-то поет…

– Это не пение, это плач, – поправила Брид. Ехали они по лесной тропе, протоптанной, скорее всего оленями, которая вела от одной прогалины к другой. Мокрый по зимнему времени подлесок от него остались в основном сухие прутья, хрустевшие под копытами лошадей, льнул к земле. Зато двигаться было проще. Брид поскакала туда, откуда доносился звук, Каспар за ней.