Князь оборотней - Илона Волынская Страница 28

Выскочивший невесть откуда Хуту был страшен — его лицо покрывал толстый слой сажи, парка дымилась. За ним волочился хвост черного дыма. Хадамаха увидел рядом его безумные глаза, и Хуту вцепился в висящую на плече у Хадамахи девушку.

— Отпусти ее, грязное животное!

«Совсем сдурел парень!» — вздохнул Хадамаха, опуская кулак молодому стражнику на голову. Мозги там явно набекрень, встряска им не помешает — вдруг на место встанут? И ринулся к двери.

Тянущиеся к потолку веревки прогорели и лопнули. Обрывок свалился прямо на Хадамаху, хлестнув пылающим концом по голове. Потолок пересекала четкая белая щель, и сквозь нее сыпался снег. И таял, растворяясь в пожаре. Раздался скрежет… И крыша провалилась внутрь, распавшись на две половинки!

— Берегись! — успел рявкнуть Хадамаха. Больше ничего не успел — скопившийся на плоской крыше лавки гигантский сугроб рухнул ему на физиономию, сшибая с ног, забивая рот и глаза.

Пш-ш-ш! — некоторое время накрывшее лавку снежное полотно сохраняло неподвижность. Лишь кое-где снег кипел, как вода в кастрюле, и над ним взвивались черно-белые вихри дыма и пара. Буль-буль! — струйки воды сочились из-под снега, медленно растекаясь талой лужей.

Мокрый снег у самой двери зашевелился — из него с фырканьем выбрался Хадамаха с девушкой на плече. В провал крыши глядело предрассветное небо.

— Вот уж точно как снег на голову! — потирая затылок, пробормотал Хадамаха.

Снег зашевелился снова — первой появилась рука с мечом, потом выбрался весь Хакмар. Дернул и выволок Аякчан. Тоже посмотрел на крышу…

— Изобретательно. Начинаешь уважать северян, — кивнул он. — А я еще гадал — зачем те веревочки? — И специально для Хадамахи пояснил: — Механизм запора крыши держится на пропущенных от стоек веревках — если те сгорают, крыша открывается сама собой и снег с нее валится внутрь. Интересно, как устроен замок? — И, кажется, всерьез собрался лезть наверх — выяснять.

— Давай лучше узнаем, как открывается эта дверь? — дергая заклинившую дверь лавки, злобно пропыхтела Аякчан.

— Думаю, самым простым способом! — откликнулся Хакмар и шарахнул по двери мечом. Ухнуло, и дверь вывалилась наружу, гулко шарахнув по натоптанной наледи.

— Хозяева тоже так ходят? — спросил Хадамаха и полез вон из лавки, волоча за собой девушку.

— Нет! — ответили ему. — Обычно я просто тяну за ручку.

Хадамаха вскинулся — перед ним стояли люди. Жрица, такая старая, что, казалось, ее дряхлые кости тоже связаны между собой веревочками и засунуты в мешок из морщинистой кожи. Любой шаг, любое движение — и веревочки эти грозили развязаться, а сама жрица осыпаться кучкой костей. Даже волосы были грязно-серые, как присыпанные пеплом, лишь с легким проблеском былого сапфирового цвета. Поверх обычной жреческой рубахи на ней была богатая парка на собольем меху — внутренний Огонь уже вовсе не грел старуху. Рядом со жрицей стоял шаман: нагрудник с изображениями лягушек и змей и пришитые к спине халата крылья ястреба, как у всех белых шаманов, предназначенные для странствий в Верхний мир. Высокий, седой, величественный, не то что Донгар, сразу видно, этот — настоящий шаман. Одетый в обноски, тощий, будто Днями не кормленный паренек — ученик, наверное — робко переминался за спиной учителя. Позади топталась пара местных стражников — одним из них оказался дядька Бата. Дядька укоризненно косился на выползающих из дверей лавки Хуту с приказчиком, облепленных снегом так, что их можно принять за оживших снеговиков.

Девушка на плече у Хадамахи взбрыкнула ногами, едва не заехав подошвой парню по носу. Хадамаха торопливо спустил ее с плеча.

— Это было… ужасно! — с силой сказала она. И начала картинно оседать, рассчитывая попасть в поддерживающие руки Хакмара.

Хакмар глядел на Аякчан — точно подсчитывал, не осталось ли каких потерянных частей тела под снежным завалом. Слава Эндури, хоть тряпка у нее с волос не свалилась! Не хватало только вопросов: а что вы здесь делаете, юная госпожа жрица, а кто вас прислал?.. Никем так и не подхваченная, девушка хлопнулась в мокрую уличную наледь у ног Хадамахи. Все дружно поглядели на нее. А потом приказчик начал истошно орать:

— Это все они! Господин шаман Канда, они лавку подожгли, на стражника напали, они…

— Вранье! — не вставая с земли, громко выкрикнула девушка. — Это все ты! И ты! И ты! — она поочередно указала на приказчика, на держащегося за голову Хуту, на старика с ковриком и мужика-бабу в меховом шарфе, выползавших из дверей лавки. Мороженая рыбина тоже была с ними — старик держал ее за хвост, а мужик-баба — за плавник. И указывала девушка на рыбину, хотя та уж точно ни в чем не виновата. — Это все они! Они… упустили моего зайца! Он сбежал! Погиб! Сгорел! Ищите все, немедленно! Батюшка, велите им!

Не выпуская рыбины из рук, точно связанные ею на веки вечные, старик с ковриком и мужик-баба целеустремленно двинулись прочь по улице. Вода сочилась с подтаявшей в Пламени рыбины, оставляя за ними цепочку темных капель.

— Куда? — негромко спросил шаман.

— Так это… Зайца искать. Как велено.

— Рыбу оставьте и идите, — согласился шаман.

Его ученик выступил из тени и аккуратно изъял рыбину у старика из рук.

Хадамаха почувствовал, как у него перехватывает дыхание. Кто-то тут недавно интересовался, где Донгар. Хотели — получите. Радуйтесь.