Черный полдень - Скотт Вестерфельд Страница 28

— Ну, тогда они хотят убить тебя. Злобные твари! Хотятзавершить то, что начали пятьдесят лет назад.

— Мелисса, — с убийственным спокойствием заговорилРекс, — кто-то оставил записку на столе в моей кухне, когда я спал. Еслибы они хотели меня убить, я уже был бы мертв, верно? Энджи хочет лишьобменяться информацией. Говорю же, она напугана.

Мелисса взяла себя в руки и сосредоточилась на ударахсобственного сердца, усилием воли заставляя его биться медленнее, пока пульс непришел в норму.

— О'кей, Рекс, обмен информацией — это заманчиво.Почему бы тебе не предложить ей встретиться у тебя дома, скажем… без пятидвенадцать ночи? — Мелисса почувствовала, как ее губы растягиваются вхищной улыбке. — Я бы ей показала, что такое настоящий страх.

— По-моему, кто-то обещал быть легкой, как перышко.

Мелисса фыркнула.

— Не дрейфь, Рекс! Убьем двух зайцев одним махом:узнаем про все ее делишки с Грейфутами и превратим ее в овощ.

Рекс в ответ промолчал, уставившись на Мелиссу долгимтяжелым взглядом, и застарелое чувство вины за то, что они сделали с его отцом,заполнило салон автомашины, как просочившийся откуда-то газ.

Мелисса мгновение-другое выдерживала этот взгляд, потомустало вздохнула.

— Извини. — Она отвернулась. — Но все равно,почему ты скрывал это от меня?

— Потому что у меня возникла идея. Идея, которая тебене понравится.

— Надеюсь, ты не собираешься встречаться с ней,Рекс? — прошипела Мелисса. — Разве что это произойдет в центре Биксбипрямо перед полуночью и я буду рядом, чтобы забраться в мысли этой стервы. Делоне в том, могут или не могут темняки превратить тебя в полунелюдь, просто Энджи— отмороженная. Что помешает ей связать тебя и передать Грейфутам в качествеизвинения за тот прокол?

— Успокойся, я не то имел в виду. Я не хочу встречатьсяс ней. — Рекс почесал подбородок. — У меня даже звонить ей нетжелания. Но сейчас происходит нечто очень важное. И в Хранилище знаний нужныхсведений нет. Так что мне, пожалуй, придется обратиться прямиком кпервоисточнику.

— Ты задумал поговорить с самим дедом Грейфутом? Да онеще хуже, чем Энджи, совсем чокнутый! Это же он угробил сотню человек за однуночь!

— Не с ним. Когда Анатея умерла, он потерял связь стемняками. И наверное, сейчас тоже мечется в панике.

— Ну и кто же у нас остается, Рекс?

Он протянул к ней руку и снова осторожно коснулся ее губ.Мелисса почувствовала пульсацию крови под тонкой кожей его пальцев, и с этойпульсацией в ее разум проникло то жуткое, что хотел показать ей Рекс. Мелиссаувидела пустыню, увидела свет — холодный, неживой, синий…

— Нет! — выдохнула она.

— Они знают, что должно произойти. Ты сама сказала.

— Рекс, они тебя сожрут!

Он медленно покачал головой.

— Волки не едят волков.

— Но, Рекс… — Мелисса закашлялась. — Может,ты и прав. Однако волки почти наверняка убивают волков.

— Хм, верно подмечено. — Он глубоковздохнул. — Но ты почувствовала, что произошло прошлой ночью. Он говорилсо мной.

Мелисса вздрогнула, вспомнив образы, которые передались ей вмомент поцелуя, — тот гигантский паук стоял практически в двух шагах отРекса, как будто они были старыми друзьями. При воспоминании о передних лапах,вскинутых в зловещем приветствии, у нее во рту возникал специфическиймыслепривкус.

— Рекс, ты разговаривал с одним темняком. А сейчас тыговоришь о том, чтобы отправиться в сердце пустыни. Там таких тварей десятки,может, даже сотни. Мы ведь даже не знаем, сколько их вообще.

— Ну, я еще не решил окончательно…

Мелисса посмотрела в окно машины — на край темной луны надгоризонтом, пригляделась, не мелькают ли на фоне светила крылатые тени. КогдаРекс предложил ей отправиться сюда сегодня без Джессики, Мелисса испугалась.Конечно, им уже приходилось вдвоем встречаться с темняками, но это место чем-топритягивало огромные тучи ползучек, и, кроме того, здесь постоянно чувствовалсямыслепривкус древних темняков. Но в момент поцелуя Мелисса поняла, что рядом сРексом ей нечего бояться. Во всяком случае, от темняков она защищена. Ведь Рекстеперь больше темняк, чем человек.

Внезапно она заметила кое-что весьма странное: нескольколистьев медленно падали с дерева у дороги, вспыхивая красным и золотым, —совершенно невозможная картина для времени синевы. Вот он, осколок реальноговремени. Должно быть, именно там стояла Касси Флиндерс накануне утром.

Мелисса вздохнула. Этой ночью надо закончить дело, а незаниматься пустой болтовней.

— Ладно, Рекс, допустим, ты действительно можешьдоговориться с темняками. Но предупреди меня, прежде чем что-то предпринимать.

Он засмеялся.

— Думаешь, сможешь заставить меня передумать?

— Я никогда не стану этого делать, Рекс.

— Клянешься, Ковбойша? Ничего такого не сделаешь ни сомной, ни с кем-то еще, если меня не будет рядом?

— Именно так.

Он взял ее за руку, и Мелисса позволила своему обещаниювлиться в Рекса. Во что бы ни обращался ныне Рекс, какому бы безумному риску онни намеревался подвергнуться, она никогда не попытается ни изменить, ни стеретькакую-либо из его мыслей…

Даже ради спасения его жизни.

Они пересекли дорогу, задержавшись ненадолго, чтобывзглянуть на трещину в тайном часе. Границы прорехи очерчивало алое мерцание.Разрыв уже стал размером с тракторную гусеницу, еще недавно, когда в негопровалилась Касси, он был явно меньше, ведь ее бабушка, стоявшая всего внескольких шагах, оставалась в обычном времени. Листья двух деревьев,захваченных разрывом, медленно опадали.

Рекс шагнул в трещину, поднял лист, отпустил его — и лист медленноопустился на землю.

— Здесь как-то по-другому себя ощущаешь.

— Может, трещина растет все время? И сейчас тоже?

Рекс покачал головой.

— Нет, только во время затмения, так Десс говорила. Этовроде линии разлома, которая меняется во время землетрясения.

Мелисса потащила его прочь от трещины. Вся эта история сразрывом времен была ей не по нутру. Меньше всего на свете ей хотелосьобнаружить в тайном часе многоголосый гул раздраженных и испуганных мыслей.

— Идем.

Дом Касси Флиндерс оказался старым сборным домиком,вонзившим зубы бетонного фундамента глубоко в соленую почву, чтобы лучшесопротивляться оклахомским ветрам. Хозяева уже приготовились к Хэллоуину — надвери висели ухмыляющийся картонный скелет, кости которого болтались напроволочках, и черно-оранжевые флажки, сейчас мерцавшие синевой.