Лавка красоты "Маргаритки" - Анастасия Королева Страница 28

Сколько ни убеждаю себя, что ничего непоправимого не произошло, что ничего-то Джек мне не обещал и ничем не обязан, всё равно больно. И боль разочарования с каждым вздохом становится всё сильнее и сильнее.

Но что я ждала? И на что надеялась? И когда успела придумать, что визиты его основаны лишь на том, что ему интересна я? Джек, в привычном понимании этого слова, не пытался ухаживать за мной, не лез из кожи вон, чтобы понравиться. Так почему же тогда мне так горько? Почему?!

Дом молчал. Не пытался оправдаться, что даже радовало. Я сейчас не в том состоянии, чтобы разговаривать. Просто хочется тишины.

Со времён смерти родителей мне не было так тошно. Я всегда знала, что полагаться можно только на себя, но переехав в этот дом, отчего-то решила иначе.

Почему никто не предупредил, что привязываться к людям, а потом разочаровываться в них – это так больно? Хотя… Дядя Росм говорил, что не стоит мне ездить в столицу, не стоит, но кого-кого, а его я никогда не слушала.

Луна всё так же сияет на небе, ей нет дела до приземлённых проблем глупых фей. И сонная природа не обращает на меня никакого внимания. Словом, никому я не нужна.

– Простынешь, – поглощённая своими мыслями совсем не замечаю, как Джек поднялся наверх. На плечи мне опускается тёплая ткань, и первое желание – сбросить её, но я замираю. Сжимаю до боли кулаки и молчу.

Он становится рядом со мной и тоже смотрит на луну.

– Я должен объяснить… – начинает, когда пауза затягивается.

– Не должен, – прерываю глухо. – Ты ничего мне не должен.

И это чистая правда.

Джек шумно выдыхает, а потом разворачивает лицом к себе, придерживая за плечи.

– Я знаю, как это выглядит. Но… – запинается, пытаясь подобрать слова, а я терпеливо жду, просто потому что самой мне сказать нечего. – Но я не хотел тебя обидеть. Я вообще не хотел тебя во всё это впутывать!

Спокойствие его оставляет, но я всё так же молчу.

– Твоя тётка у меня в долгу, и когда она пропала, я был… – останавливается, явно подбирая слова, – жутко зол. А потом сработал маячок, и я подумал, что Дайана вернулась, а нашёл здесь тебя.

Пока всё сказанное ровным счётом ничего не объясняет. Но я терпеливо жду.

– И ты совсем не похожа на старую перечницу, к тому же не ведьма, а фея.

Он вновь замолкает, и смотрит куда-то в сторону, размышляя, стоит дальше говорить или же и этого будет достаточно. По крайней мере, мне кажется, что именно так он и думает. Потому что нет ничего проще, как рассказать правду такой, какая она есть, не приукрашивая и не опуская подробности.

– Я договорился с домом, и он открыл для меня кладовку, где Дайана готовила зелья, а дальше – приходил почти каждый день, добавлял необходимые по рецептуре ингредиенты.

– А я крутилась у тебя под ногами и мешала строить зловещие планы? – всё же не выдержала, высказала своё мнение.

– Что? – удивляется и тут же улыбается так, что хочется треснуть чем-нибудь по его довольной физиономии. – Ты не крутилась и не мешала, ты скрашивала мои серые вечера, превращая их в незабываемые мгновения. Одно знакомство с балясиной чего стоит.

Он ещё и шутит! Я тут страдаю от его вранья, а он смеётся! Но пока я не успела возмутиться и сбегать в комнату за присно упомянутой балясиной, Джек прекращает улыбаться и совершенно серьёзно говорит:

– Я не строю никакие противозаконные планы, отвар черноягоды нужен мне для благородного дела.

Я скептически кривлюсь, всем своим видом намекая – не верю!

– Отвар из этих ягод, наряду с другими не очень достойными свойствами, способен излечить от некоторых болезней, – Джек отвёл взгляд и нахмурился. – И мой… друг болен именно такой болезнью, от которой спасёт этот отвар.

Я прекрасно помнила нашу встречу, а потому вывернулась из захвата, отошла на шаг, делая расстояние между нами чуточку больше, и произношу:

– Друг или… – выразительно приподнимаю брови и добавляю – или ты?

Джек смотрит на меня и хмурится. Вновь отворачивается, опирается на хлипкие перила балкончика и, наконец, коротко бросает:

– Я.

Между нами вновь падает тишина, которая ещё больше подпитывает загноившуюся обиду.

– Почему нельзя было сразу сказать правду? – в самом деле, я не могу этого понять. Хорошо, в первые дни нашего не очень обычного знакомства причин доверять мне у него не было, но потом? Врал мне просто по привычке?

– Сначала не доверял, – озвучивает и без того мне понятное. – Потом… – замолкает надолго и я уже не жду продолжения, когда он всё же снисходит до ответа, – потом не захотел вмешивать тебя во всё это.

Логичное объяснение, но до омерзения обидное, хотя обижаться мне не на что. Он просто приходил сюда, в мой дом, готовил отвар из запрещённых ягод, и совместно приятно проводил время с юной глупышкой.