Танец на разбитых зеркалах - Кармаль Герцен Страница 28

Словно подслушав его мысли — а кто знает, быть может, так оно и было? — Леди Смерть сказала:

— В Скарфоле творится нечто странное, то, что нарушает привычный ход вещей. Смертям это не нравится, скажу тебе откровенно. Посланники тьмы рассказали нам о девушке, чужачке…

— Чужачке? — не сдержался Натан, позабыв, что с Леди Смерть лучше не спорить и ее не перебивать. — То есть она пришла с границы тьмы?

На губах Леди Смерть заиграла странная усмешка.

— Она пришла издалека. Но не из тьмы — из света.

Натан молчал, сбитый с толку ее странными словами.

— Мне нужно знать, кто она такая и зачем пришла в Скарфол. Выясни это, и наша сделка будет завершена — как только ты расскажешь мне все, что о ней знаешь. И как только ты приведешь ее ко мне.

Он кивнул. Задача не должна была оказаться сложной — Скарфол ограничен живой стеной тьмы, из него не выбраться. А Натан слыл не только отличным охотником, но и умелым магом.

— Я облегчу тебе задачу. Покажу следы крови чужачки — на той поляне, где ее поранило дитя тьмы. По этим следам тебе и нужно будет ее отыскать.

— Это далеко?

— Гескес. Небольшой городок на окраине Скарфола.

— Если ты знаешь так много, то почему не можешь сама ее найти?

На лице Леди Смерть появилось недовольство — не привыкла она, чтобы с ней, со Смертью, разговаривали подобным образом, без должного почтения. Все же ответила, но всем видом выказывая свою неохоту:

— Смерти сильны за счет смертных. Вечный, непрекращающийся круговорот — мы даруем вам жизнь, вы взамен — выполняете нашу волю. Смертные — наши руки. Мы же не обладаем никакой другой магией, кроме уже известной вам.

Единственная причина, по которой она была так откровенна с ним, было ее отчаяние и серьезность положения, в котором оказались Смерти. По всей видимости, появление чужачки устроило среди них настоящий переполох, испугало настолько, что заставило искать помощи у смертных. Натану с каждым мгновением становилось все интереснее.

Он мог бы пойти на поводу у собственной гордости и отказаться прислуживать Леди Смерть. Натан не боялся забвения — той жизни, что он успел прожить, хватило бы и на десятерых. Но загадки всегда манили его, а в Скарфоле произошло что-то явно выходящее за рамки обыденного.

Была еще и эта танцовщица… Уйти сейчас — практически означает признать собственное поражение. Одна ночь с ней — и тогда можно подумать и о забвении.

— Я согласен, — с усмешкой ответил он.

— Твоего согласия мало, — бросила Леди Смерть. — Мы слишком хорошо знаем людей, чтобы им доверять. Нужна печать.

Она оказалась так близко… Наклонилась и поцеловала его, ставя на нем пресловутую печать. Поцелуй Смерти — весьма своеобразное завершение сделки с Леди Смерть, о котором прежде он лишь слышал, но никогда не испытывал. До сегодняшнего дня ему всегда удавалось откупиться тем, что одинаково ценили и смертные, и бессмертные — золотыми монетами.

Его губы обожгло холодом. Леди Смерть отстранилась с довольным видом объевшейся сметаны кошки.

— Теперь на тебе моя печать. Она будет потихоньку высасывать из тебя жизнь — медленно, по капле. И не остановится, пока чужачка не будет найдена.

Натан рассмеялся, но его глаза смех не затронул.

— Вот значит как? Жизнь чужачки в обмен на мою?

— Почему нет? — хладнокровно пожала плечами Леди Смерть. — Ведь твоя шкура всегда была тебе дороже.

Натан понимал, о чем она говорит. И ее слова были правдивы.

Леди Смерть ушла — не растаяла в воздухе, а просто шагнула за пределы света. Для нее тьма была просто тьмой — быть может, немного пугающей, но не смертоносной. А Натан очнулся. За несколько мгновений до того, как клыки баргеста сомкнулись на его шее. Смерть раскрутила маховик в обратную сторону, позволив ему исправить собственную ошибку. Избежать забвения.

Что он и сделал, выстрелив в темноту, почти наугад. Раскрыл медальон и увидел, что угодил в правый глаз баргеста, который вытекал из глазницы. Сегодня его кошелек будет худее, чем обычно — ему почти нечего будет предложить алхимикам. Но если взять в расчет то, что сделка со Смертью не потребовала от него ни монеты, выгода все равно на его стороне.

Сбагрив добычу, он отправился в Гескес — на ту самую поляну, где произошло загадочное столкновение баргеста и чужачки. Его путь сюда можно назвать не иначе как странным — верхом на огненной лошади он следовал воспоминаниям, которые вложила в его голову Леди Смерть своим обжигающе холодным поцелуем. Следовал образам, которые передали ей «посланники тьмы» — баргесты.

Натан разглядывал примятую траву под ногами, где виднелись следы алой крови. Удивительное дело — стоило ему закрыть на мгновение источающий свет медальон с обсидианом, и кровь таинственной гостьи Скарфола начинала искриться. Он впервые видел что-либо подобное и был не на шутку озадачен.

Пришло время прибегнуть к тому, что с изобретением неким чудаком револьвера, он стал прибегать чрезвычайно редко. Пуля подводила его куда реже, чем магия, а потому выбор охотника был вполне предсказуем. Но только магия поможет ему отыскать чужачку.

Присев на корточки, Натан макнул палец в кровь на стебле травы. Уже подсохшая, от его прикосновения, сдобренного искоркой магии, она словно растаяла. Пришло время для настоящих чар. Натан вырыл яму, скатал из чуть влажной земли один шар, следом второй, поменьше. Перемешал землю с кровью, собранной с травы — она просто каплями поднималась вверх и прилипала к его ладоням, словно ранили именно его и теперь он повторял прошлые события в обратном порядке.

Из земли же слепил подобие то ли лап, то ли ног с руками. Глазами послужили обсидианы — чтобы твари тьмы не уничтожили раньше времени существо, которое должно было привести его к чужачке. Вместо задуманного им зверька вышел невероятный уродец — Натан никогда не отличался особой изобретательностью и любовью к искусству.

Но главное, чтобы существо из земли и крови выполнило ту функцию, ради которого было создано. И именно это Натан и хотел сейчас проверить.

Он забрался на лошадь и приказал земляному уродцу вести его вперед — к той, с кем он был связан наикрепчайшими узами крови. И тот бросился вперед, неуклюже семеня на четырех ногах и разрезая обсидиановыми лучами тьму.

Баргесты сторонились их обоих — слишком много света окружало их. И когда впереди замаячили огни, Натан с удивлением понял, что земляной уродец ведет его прямиком во Дворец Тысячи Огней. Пришлось сделать его видимым только для него одного — применение магии в стенах дворца Архонт и его дочь не одобряли.

Правда оказалась ошеломляющей. Земляной уродец, ставший призрачным отражением себя самого, подвел его к самому краю сцены, где одна из куколок леди Вуарей развлекала толпу. У ее соблазнительных ножек, лишь отчасти прикрытых платьем, уродец растекся призрачной лужицей и исчез. Натан во все глаза смотрел на ту, что своим появлением так взбудоражила Смертей.