Земля наша велика и обильна... - Юрий Никитин Страница 27

– Уф, – выдохнула Светлана, – бедный Володька!

– Поделом, – буркнул я, – хотя, конечно, соблазнвелик… А вы все – люди. Как среди кусков мяса выбираем самое сочное ибез жил, так и среди книг покупаем самые читаемые.

– Володька не один, – согласился Крыланневесело. – Все, говоря о необходимости подъема интереса к нашему великомупрошлому, все же читаем про рыцарей короля Артура! Что делать, их эпос намноголучше…

Светлана перебила рассерженно:

– Лучше?

– Я сказал, лучше и детальнее разработан. С тобой,Светлана, хорошо только дерьмо вместе есть, так как вперед всегда забегаешь!В артуровском цикле образы ярче, к тому же десятки авторов постоянноработают только над эпосом о том же короле и его рыцарях Круглого стола. В годне меньше пяти-шести новых романов, о короле Артуре фильмы, мультики, пьесы,баймы… А что у нас? Да ничего.

Она сказала язвительно:

– Нет читательского спроса, нет и предложений. Народ нашпредпочитает читать о каменных замках и рыцарях, чем о деревянных крепостях и половцах,не так ли?

Крылан заметил:

– Да и разработан западный эпос, как я уже говорил, лучше.Гораздо легче строгать о рыцарях, чем о половцах. Скажи слово «рыцарь», икаждый видит перед собой этого рыцаря, пояснять не надо. А что такоепеченег или половец – объяснять долго, да еще и рисовать образы,придумывать ситуации. А там только переставляй кубики с рыцарями,королями, фе­ями, орками, гоблинами… О чем задумались, Борис Борисович?

Я тряхнул головой, в самом деле глубоко задумался,сказал с виноватой улыбкой:

– Да так… Если уж в цитадели русского национализмазачитываются иностранными книгами, то мы в самом деле в глубокой заднице. Вотдля чего я тебя позвал, Светлана… Или это ты сама почувствовала? Хитрая ты. Нуладно, чувствительная. Я имею в виду – как сотрудник, как боевойтоварищ, ни на что другое не намекаю, не улыбайся хитренько! Надо менять что-тов газете. Слишком много лозунгов и прямых призывов, это уже не газета, апостоянно действующая агитка. Привлеки литераторов, карикатуристов! Смениформат.

Она перебила:

– Борис Борисович, главный редактор – Дима Лысенко!

Я отмахнулся.

– Он теперь слишком погряз в предвыборной борьбе, стараетсяпопасть в депутаты городской Думы. А газета вся на тебе, ты же знаешь. Даона и была на тебе. Если пролезет в Думу… а мы ему поможем, то газета на тебецеликом.

Она не успела ответить, в моем нагрудном кармане зазвенелтелефон. Я извинился взглядом, вытащил, отщелкнул крышку.

– Алло!

Донесся слабый голос с характерным акцентом, я выслушалцветистое приветствие, воскликнул:

– Бадри, рад тебя слышать!.. Ты где?

– …из Махачкалы, – донесся голос. – Боря, узнай,пожалуйста, какие справки нужны в английском посольстве. Моя дочь получилаприглашение из университета на стажировку…

– Все сделаю, – торопливо заверил я, обрывая наполуслове, ибо Бадрутдин живет небогато, такой звонок в Москву серьезноподорвет его бюджет. – Сегодня же узнаю, перезвоню. Телефон не поменялся,вижу!

– Нет, Боря…

– Привет Розэ и Аиде, поклон родным, перезвоню!

Я оборвал связь, объяснил Светлане и Крылану:

– Старый друг, учились в Москве вместе в универе. Надо будетпомочь… Прекрасное было время! Сколько нас было, все национальности, всенародности… Как-то, помню, Хота Джурнидзе, товарищ по комнате, признался, чтоненавидит армян. Я поинтересовался, за что, он объяснил, что во времятатаро-монгольского нашествия армяне ударили грузинам в спину и отхватили частьтерритории. Знаете ли, я сперва на него так посмотрел, как вот сейчас смотритевы, готовый заржать над шуточкой. Оказалось, говорит серьезно! С блеском вглазах и надрывом в голосе. Представляете, какая долгая память? Это же надожить такой общей жизнью с родиной, чтобы оставаться частицей вечной Грузии,помнить все, знать радости, достижения и обиды, жить ее жизнью!

– А сейчас? – спросил Крылан.

– Сейчас, когда повзрослел, смотрю на это с тем жепониманием, однако… однако что же делать с этим Бадри? Бадрутдин Магомедов,прекрасный поэт и прекрасный человек, однако он – кумык…

Крылан спросил с недоумением:

– А что это за профессия?

Светлана подсказала с презрением:

– Глупый, это не профессия, это специальность.

Я покачал головой.

– Вот, даже вы, такие умники, не знаете. Есть такаяма-а-а-ахонькая страна по имени Дагестан. Во всем Дагестане населения меньше,чем на иной московской улице. Или пермской. Но в Дагестане больше ста народов инародностей, у каждого – свой язык, свои имена, своя культура. Некоторыенароды… или нации?.. настолько малы, что не могут набрать даже одного аула: наодном конце живут люди одного народа, на другом – другого. И ни те,ни другие не понимают языка друг друга, отличаются один от другого больше, чемшведский от вьетнамского. Однако же все держатся своего языка. Своей культуры.Хорошо это или плохо?

– Хорошо, – ответил Крылан убежденно. Подумал, добавилуже с сомнением: – По крайней мере, это достойно.

– Хорошо, – сказала и Светлана с сомнением на градусвыше, вздохнула: – Но они обречены. Во-первых, всем при­шлось выучитьрусский, чтобы общаться друг с другом. Во-вторых, все равно малым культурам невыжить. В-третьих, думаю, все-таки несправедливо вот так быть жесткопривязанным… И что же, если кумык, то должен говорить и писать толькопо-кумыкски?

– Говорит он и по-русски, – объяснил я, – но вотстихи пишет только по-кумыкски. Хотя, предваряю следующий вопрос, мужик оченьталантлив. Образован, умен, даже мудр, мог бы покорить вершины и на русском илианглийском. Но, как считает, это будет предательством его малой родины. Она жеи большая.

Наступило долгое молчание, очень непростое, оба понимают,что дело не в Бадрутдине, как его там, и не так уж и важно, сколько кумыков, асколько русских, но насколько человек должен быть привязан к языку и культуре,насколько не имеет права выбиваться из этой культуры? И почему не имеет?

Крылан сказал в затруднении:

– Тут еще один вопрос… В этом случае культура должнабыть замкнутой. В нее ничто не должно привноситься из других культур. Тоесть не должно происходить взаимообогащения. Кумыкам нельзя не только чтоИнтернет, даже телевизор нельзя, а то как кусок сахара в кипятке…

Светлана перебила язвительно:

– Да вот пока что не растворились!

– Ну как сахар в холодной воде, – уступилКрылан. – Чего к словам цепляешься? Должны мы, ограничивая себя,оставаться в тесных рамках своей культуры или же, имея перед глазами богатствадругих культур, имеем право брать и тащить к себе все, что нам подходит?Раньше, насколько понимаю, выбора не было: двести лет назад кумыки вообще незнали о существовании других стран и народов. Потому не было и проблемы выбора.А вот сейчас…