Красная змея - Питер Харрис Страница 27

— Я с тобой не согласен! — воскликнул Гуго де Пайен, который чувствовал себя весьма неловко.

— Я и не прошу твоего согласия, но не понимаю, почему священники оставили в сундуке столь детальный план. Мне кажется, что целью их было вовсе не облегчение поисков. Если бы они к этому стремились, то оставили бы во всех тайниках сходные карты. Только вообразите себе, что мы сначала натолкнулись бы на другой тайник. Как мы тогда отыскали бы все остальные клады? Ведь карты у нас не было!

— Так, значит, в других тайниках не было копий этого плана?

— Нет, мой господни.

Граф удивленно спросил Гундемара:

— Как ты полагаешь, с какой целью в этот сундук положили карту?

— Чтобы удовлетворить чаяния кладоискателей, которые используют ее, обнаружат великие сокровища и уже не пойдут иными путями. Вот Андре де Монбар только что сказал, что после первого открытия копать стало проще.

— Но ведь иудейские первосвященники не достигли бы своей цели, если бы мы первым обнаружили другой тайник, — возразил де Пайен. — Твое предположение просто необоснованно, Гундемар! Это был всего один из двадцати четырех сундуков!

— Тем не менее именно в первом сундуке из всех, обнаруженных нами, оказалась карта. Разве не странно — один шанс из двадцати четырех?

— Просто совпадение!

— Нет, я так не считаю. В подобных делах совпадений не бывает. Я много часов изучал эту карту и пришел к выводу, что человек, начертивший ее, прекрасно понимал, что делает. Тайники не разбросаны по храму как попало. Нет, их расположение отвечает четкому плану. Все было устроено так, чтобы кладоискатели прежде всего добрались именно до сундука с картой. Наша находка не была случайной. Этот факт соответствовал логике тех людей, которые создали этот загадочный лабиринт. Я подозреваю, что в здешних подземельях таится много больше, нежели две дюжины кладов.

Все присутствующие хранили выжидательное молчание.

Граф был потрясен заключениями молодого рыцаря не только из-за ясности изложения, но и потому, что выводы Гундемара полностью совпадали с его собственными предположениями. Граф Шампанский задумчиво поглаживал бороду и думал о том, что этот рыцарь почти буквально повторил слова Бернара Клервоского. В рукописи шла речь о чем-то таком, что не называлось по имени. Ценность этой вещи, по-видимому, затмевала все богатства храма.

— Как ты полагаешь, что они стремились спрятать?

Гундемар пожал плечами.

— Не знаю, мой господин. Однако это нечто большее, чем просто сокровища, которые, сколь бы велики они ни были, являют собой только приманку, оставленную для отвода глаз.

— Все-таки все вы единодушно утверждаете, что клады на редкость богаты.

— Это верно, мой господин.

— Так, стало быть, трудно предположить, что же тут может оказаться самым ценным? — Граф явно решил испытать разумность слов Гундемара.

— Мой господин, я убежден в том, что люди, составившие этот план, стремились запрятать нечто куда более важное, чем богатства, найденные нами. Вот почему иудеи устроили все с крайним тщанием, просчитали каждый шаг, ведущий к сокровищу. Нужно признать, они использовали лучшую приманку, чтобы отвести глаза от того, что на самом деле желали спрятать. Как я и говорил, мой господин, слишком странно было бы оставлять план, позволяющий легко добраться до всех остальных тайников. Это просто неразумно!

— Такое богатство мало кого оставит равнодушным, — не отступался граф.

— Именно так, мой господин, особенно когда искать нужно в двадцати четырех местах. Поверьте мне, бегая от клада к кладу, впадаешь в лихорадочное состояние, близкое к умопомрачению. Эта погоня изматывает, а блеск золота зачаровывает так, что даже самый уравновешенный человек способен лишиться рассудка.

После этих слов напряжение в трапезной достигло высшей точки. Гуго де Пайен мысленно проклинал этого юнца, который ни разу не сказал ничего подобного за все месяцы их долгих и жарких споров. Конечно же, он решил покрасоваться перед графом!

— Вы говорили, что на плане в точности указаны все места, где были запрятаны сокровища.

— С абсолютной достоверностью, мой господин! Я никогда не держат в руках более подробной карты. Эта точность поразительна сама по себе! Не знаю, как евреям удалось промерить все расстояния в этих подземельях, многие из которых к тому времени успели обрушиться, а другие изначально не имели между собой никакой связи.

— Вы обнаружили еще что-нибудь, кроме сокровищ? — спросил граф.

— Ваша милость имеет в виду что-то конкретное?

— Да, ритуальные предметы, которые первосвященники использовали для своих обрядов.

— Ничего такого нам не попадалось, мой господин. Мы нашли много золота и серебра. Драгоценных камней было чуть меньше. Кстати сказать, отличия между разными кладами бросаются в глаза. В некоторых из них было в основном серебро, в других преобладало золото. Мы находили монеты различных эпох и всевозможные украшения.

— Какие?

— Кольца, браслеты, серьги, ожерелья, броши и так далее.

Граф Шампанский слушал и кивал.

— Давайте посмотрим.

Граф поднялся, вслед за ним встали и все остальные. Рыцари в молчании покинули трапезную и углубились в лабиринт длинных галерей и узких проходов, где была хорошо ощутима разница между работой мастеров древности и раскопками последних лет.

Все добрались до зала, в глубине которого помещалась дверь с двумя крепкими замками и несколькими железными цепочками. Ключи вытащили сразу несколько тамплиеров. В одиночку за эту дверь не мог проникнуть никто.

Факелы осветили столь необычную картину, что графу показалось, будто такого просто не может быть. В просторном прямоугольном помещении со сводчатым потолком, который поддерживался девятью каменными колоннами, грудами было навалено золото и серебро, украшения и драгоценные камни.

Такое богатство просто немыслимо!

Ни один монарх не обладал столь многими сокровищами.

Гуго Шампанский молча осматривал груды драгоценностей, переходил от клада к кладу. Тамплиеры аккуратно разложили сокровища на двадцать четыре кучи.

Граф был явно заворожен блеском золота, сверканием драгоценных камней и благородной патиной, которой со временем покрылась поверхность серебряных изделий. Здесь были драгоценности, при создании которых древние ювелиры проявили величайшую фантазию, горы монет, чеканенных в самые разные времена.

Граф задержался возле клада, состоявшего по большей части из золотых монет. Его внимание привлекла тонкая пластинка, отливавшая красным тоном.

Гуго заметил, что она покрыта странными письменами.

— Что это?

— Не знаю, господин, — покачал головой де Пайен.