Призраки кургана - Денис Чекалов Страница 27

— Никак соседи пожаловали мокролапые, от любопытства сейчас полопаются, ишь, носы свои острые повытянули!

Теперь и мы заметили людей, поднимающихся снизу, от реки, текущей вдоль постепенно понижающейся крутизны берега за излучиной, где стоял Кеграмский форт. Я знал, к кому относятся слова орка — это были бродники, переходящие реки вброд в поисках улова рыбаки, селившиеся на нижнем Днепре, Днестре и некоторых других реках.

Они не признавали власти ни киевских князей, ни половецких ханов, жили, не отходя от реки, которая давала пищу и некоторую защиту от набегов степных народов. Очевидно, здесь они ухитрялись балансировать между такими грозными соседями, как Русь, печенеги, татары и орки.

Отряд состоял из троих юношей, двух мужчин постарше и глубокого старика, державшегося, тем не менее, бодро, шагавшего широко и легко, распрямив плечи.

Длинные белые волосы были прихвачены вокруг головы через лоб тонким кожаным ремнем, седая серебристая борода спускалась на грудь, голубые глаза заинтересованно помаргивали из-под широких неожиданно темных бровей.

Сопровождающие были так похожи, что казались братьями — выгоревшие пшеничные волосы, стриженные под горшок, продубленные солнцем, ветром и водяной пылью красноватые лица, светлые глаза, широкие носы и губы. Ноги их были босы, холщовые порты подвернуты, как и рукава ветхих рубах.

Старик спросил, зорко оглядывая землю вокруг нас:

— Никак, силки ставили?

Гриург ответил достаточно миролюбиво:

— Нет, Прокоп, просто степь объезжаем, смотрим, все ли в порядке. А спешились, потому что девка подустала, молодая еще, в седле плохо держится.

Я незаметно усмехнулся, представив негодование Снежаны, которое она благоразумно не показала. Старик перевел взгляд на девушку, неодобрительно пожевав губами.

— И чего они все такие беспокойные стали, нет, чтобы дома сидеть, как положено, веретено крутить да полотно ткать.

Я примирительно заметил:

— Да ведь большинство тем и занимаются, однако уже лет триста назад, при осаде Константинополя, греки дивились, найдя среди убитых славян-воинов женские трупы. Твой дед, Прокоп, еще не родился, а женщины уж воевали вместе с мужьями и сыновьями.

Он не стал спорить, в незлобивой улыбке открыв на удивление белые зубы.

— И то верно, кому какая судьба выпадет. Иной мужик как баба, а бывает и наоборот.

Меняя тему разговора, осведомился:

— Видать, на жаре устали? Пошли с нами, в поселке отдохнете, холодной водой умоетесь, перекусите. Мы гостям всегда рады.

Он выжидательно посмотрел на коменданта, и тот согласно кивнул головой. Мы тоже не отказались в надежде узнать что-нибудь об исчезнувших орках.

Горкан всегда презирал бродников. Эти люди во многом напоминали его самого — чужие везде, они не были ни русами, ни орками, ни печенегами. Однако у них не хватило ума воспользоваться своим положением.

Там, где другой мог умело играть на разности интересов степных народов, умножая свое богатство и силу, — бродники всего лишь жили, как лишайник, прицепившийся к краю скалы, и одного дуновения ветра было довольно, чтобы уничтожить их.

Нет, они не заслуживали жизни.

Шаман решил, что это хороший способ сделать то, о чем он размышлял по пути из Кеграмской крепости. Испытание. Горкан знал, что никто в селении не подозревает о нем.

Он призвал летающего коня, с помощью волшебного медальона, и теперь двигался вслед за магом, амазонкой и орком, держась с подветренной стороны. Тела, скакуна и всадника, ставшие почти прозрачными, терялись на фоне неба.

Сейчас, приблизившись к селению бродников, шаман ощутил присутствие магии. Оно было едва уловимым и неприятным — словно затхлый запах, который ощущаешь, войдя в старый подвал, давно стоявший запертым.

Горкан постоял немного на невидимом крае, который ограничивал зону действия волшебства. Несколько раз он делал шаги вперед и назад, пытаясь определить его сущность.

Он был лучшим среди колдунов печенегов, и однажды даже посрамил царьградского мага, превзойдя его в умении создавать призраков. Однако сейчас шаман не мог определить, с чем столкнулся.

Наверное, волховал местный самоучка, наконец решил Горкан. Волхв-неумеха, напутавший заклинания, — он не раз встречался с такими горе-волшебниками, которые не умели даже как следует читать и писать.

Отмахнувшись от предчувствия, шаман направился дальше. Если бы он мог взглянуть на себя со стороны, и оценить свои действия — то понял бы, что потерял бдительность.

Запах свободы опьянил его, а несколько простых фокусов, которые удались ему в цитадели орков, только усилили это чувство. Размышляй Горкан трезво, он никогда бы не подошел к деревне, объятой непонятным волшебством.

Но сейчас шаман не думал об этом. Испытать мага и амазонку, посмотреть, как они будут вести себя в сложной ситуации, — вот все, о чем мог думать сейчас волшебник.

Впрочем, к этим мыслям примешивалась еще одна, в которой Горкан не мог до конца признаться себе. Ему будет приятно посмотреть, как Гриург, этот честный тупица, станет извиваться на простеньком крючке, на который сейчас его насадит шаман.

Он расстегнул сумку, висевшую у пояса, — кожа задубела и потеряла цвет, за долгие годы, что он нес стражу в Ледяной пустыне. Однако волшебные зелья, спрятанные внутри нее, не пострадали от времени. Они могут пережить столетия, — вспомнил Горкан слова алхимика-гнома, у которого всегда покупал снадобья.

Что с тобой случилось, забавный коротышка, подумалось шаману. Жив ли, все так же смешиваешь растворы в своей лавчонке? Или все-таки сын с невесткой отравили тебя, как ты опасался? Горкан решил, что первым делом, когда вернется в Киев, заглянет к гному и выяснит, как у того дела.

Шаман высыпал на ладонь два черных семечка, и поморщился. Его рука была слишком маленькой, слишком нежной для орка, что всегда заставляло душу болезненно сжиматься от недовольства собой.

Вернув колбу в суму, Горкан растер темные шарики в пальцах, и высыпал порошок на землю. Да, эти зелья не помогли ему в битве с курганником, — но это не имело значения сейчас. Если действовать умело, они способны на многое. И те, кто сейчас пирует в бедняцкой избе бродника, сейчас в этом убедятся.

Несколько мгновений черный порошок лежал без движения. В душу шамана закралась тревога — уж не переоценил ли он зелье гнома, возможно, семена все же испортились. Однако беспокойство оказалось напрасным.

Вскоре темная пороша зашевелилась, превращаясь в крошечный человечков с паучьими лапами. Они суетились и шуршали, наползая друг на друга, ощупывая себя длинными, изогнутыми скорпионьими хвостами. Потом развернулись и поспешили к избе.

Сейчас все начнется.

12

По знаку старика молодые парни взяли лошадей под уздцы, а мы направились к реке, ведомые Прокопом. Он что-то рассказывал развеселившейся Снежане, тогда как комендант заметил мне, что бродникам ничего неизвестно ни о чаше, ни о пропавших воинах, их уже расспрашивали не раз, да и нет у них причин скрывать правду.