Я - четвертый - Питтакус Лор Страница 27

— Да.

Мы пробегаем мимо очереди, запрыгиваем в повозку и все вчетвером садимся на тюк с сеном. Мне кажется странным, что Томми не спросил у нас билеты. Мне также любопытно, почему он позволил нам пройти без очереди. В очереди некоторые смотрят на нас с недовольством. Не могу сказать, что я их за это виню.

— Хорошей поездки, — желает нам Томми с усмешкой; я видел такую у людей, которым сказали, что что-то дурное случилось с теми, кого они терпеть не могут.

— Странно это, — говорю я.

Сара пожимает плечами.

— Может, он запал на Эмили.

— О боже, только не это! — восклицает Эмили и делает вид, будто ее тошнит.

Я с тюка сена наблюдаю за Томми. Повозка заполнена только наполовину, и это тоже неприятно кольнуло меня, ведь в очереди еще так много людей. Трактор трогается, рывками продвигается по дорожке и въезжает в лес, где из спрятанных громкоговорителей раздаются наводящие страх звуки. Лес густой, и в него не проникает никакой свет, кроме как от фар трактора. Когда они погаснут, будет полная темнота, думаю я. Сара снова берет меня за руку. Прикосновение у нее холодное, но меня накрывает волна тепла. Она наклоняется ко мне и шепчет:

— Мне немножко страшно.

На низких ветвях прямо над нами висят фигуры привидений, а вдоль тропы облокотившись на деревья стоят гримасничающие зомби. Трактор останавливается и выключает фары. Потом на десять минут появляется пульсирующий свет. В нем нет ничего страшного, и только когда он гаснет, я понимаю, в чем его эффект: мы ровным счетом ничего не видим, нашим глазам нужно несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте. Потом ночную тьму прорезает крик, и Сара прижимается ко мне, когда вокруг начинают метаться какие-то фигуры. Я прищуриваюсь, чтобы сфокусировать зрение, и вижу, что Эмили придвинулась к Сэму, а он сам широко улыбается. На самом деле мне и самому немного страшно. Я осторожно обнимаю Сару. Чья-то рука касается наших спин, и Сара вцепляется в мою ногу. Некоторые кричат. Трактор рывком дергается назад и снова устремляется вперед, в свете его фар видны только силуэты деревьев.

Мы едем еще три или четыре минуты. Нарастают страх и дурные предчувствия от того, что придется пешком проделать тот путь, который мы только что проехали. Потом трактор въезжает на круглую поляну и останавливается.

— Все на выход, — кричит водитель.

Когда все вылезают, трактор уезжает. Его огни удаляются и потом исчезают, оставляя за собой ночь и только те звуки, которые мы сами издаем.

— Вот дерьмо, — говорит кто-то, и все смеются.

Всего нас одиннадцать. Зажигается дорожка огней, показывающих нам обратный путь, потом гаснет. Я закрываю глаза, чтобы сосредоточиться на ощущении от пальцев Сары, переплетенных с моими.

— Не представляю, почему я каждый год это делаю, — нервно говорит Эмили, обхватив себя руками.

Остальные уже пошли по тропинке, и мы идем следом. Дорожка огней периодически зажигается, чтобы мы не сбились с пути.

Остальные ушли вперед так далеко, что мы их не видим. Я едва различаю землю под ногами. Вдруг впереди раздаются три или четыре крика.

— О, нет, — произносит Сара и стискивает мою ладонь. — Звук такой, словно там что-то случилось.

В этот самый момент на нас падает что-то тяжелое. Обе девушки вскрикивают, и Сэм тоже. Я спотыкаюсь, падаю и царапаю колено, запутавшись в этой чертовой дряни, которая на меня свалилась. И тут я понимаю, что это сеть!

— Что за черт? — спрашивает Сэм.

Я разрываю сетку, но в ту самую секунду, когда я освобождаюсь, меня сильно толкают сзади. Кто-то хватает меня и тащит в сторону от девушек и Сэма. Я вырываюсь и встаю, но тут же получаю новый удар сзади. Это уже не входит в программу катаний.

— Отпусти меня! — кричит одна из девушек. В ответ какой-то парень смеется. Я ничего не вижу. Голоса девушек удаляются.

— Джон? — зовет Сара.

— Джон, где ты? — кричит Сэм.

Я поднимаюсь, чтобы бежать к ним, но меня снова бьют. Нет, не так. Мне ставят подножку. Мне крепко достается, и я вспахиваю носом землю. Я вскакиваю и пытаюсь восстановить дыхание, придерживаясь рукой за дерево. Стираю со рта землю и листья.

Я стою так несколько секунд и не слышу ни единого звука, кроме своего тяжелого дыхания. И как раз когда я думаю, что меня оставили в покое, кто-то врезается в меня плечом, и я лечу на ближайшее дерево. Моя голова бьется о ствол так, что у меня даже сыплются искры из глаз. Я удивлен силой того, кто меня бьет. Я трогаю свой лоб и чувствую на пальцах кровь. Я снова оглядываюсь вокруг, но, кроме очертаний деревьев, ничего не вижу.

Я слышу крик одной из девушек, а потом шум борьбы. Стискиваю зубы. Я весь трясусь. Есть ли там люди между стоящими стеной деревьями? Я не знаю. Но я чувствую, что на меня кто-то смотрит.

— Отстань от меня! — кричит Сара. Ее куда-то тащат, это все, что я могу понять.

— Ладно, — говорю я темноте и деревьям. Во мне закипает злость. — Вы хотите поиграть? — на этот раз я произношу вопрос громко. Рядом кто-то смеется.

Я делаю шаг в направлении звука. Меня толкают сзади, но мне удается устоять. Я вслепую бью кулаком, задеваю дерево и царапаю запястье о кору. Что ж, больше ничего не остается. Зачем нужно Наследие, если его нельзя использовать при необходимости? Даже если нам с Генри сегодня же придется побросать вещи в пикап и снова уехать в другой город, я, по крайней мере, сделаю то, что должен сделать.

— Хочешь поиграть? — снова кричу я. — Я тоже умею!

У меня по щеке стекает струйка крови. Ладно, думаю я, давайте так. Пусть они делают со мной что угодно, но ни один волос не упадет с головы Сары. Или Сэма, или Эмили.

Я делаю глубокий вдох и чувствую прилив адреналина. У меня появляется злобная усмешка, и я ощущаю, что мое тело словно стало больше и сильнее. Мои ладони загораются и светят ярким светом, который рассекает ночь, и все вокруг озаряется.

Я поднимаю голову. Направляю свет своих ладоней на деревья и бросаюсь в ночь.