Зверолов - Владимир Поселягин Страница 27

О чем можно вспомнить, так о том, что Владимиров таки смог выяснить интерес ко мне со стороны штатовцев. С этой стороны чиновник по культуре действительно им и являлся, а не цэрэушником, как мы все думали. То есть интерес его ко мне был чисто рабочим. Он хотел уговорить меня на издание «Интернов» в Штатах, так как издательство и другие государственные структуры что-то не телятся и тормозят продвижение этой идеи. Думал, что я потороплю их. Когда всё это выяснилось, в тот же день был отправлен мой вежливый отказ, тогда же наружка была снята. Это произошло сегодня, и я, наконец, расправил плечи — не люблю, когда за мной наблюдают.

Вот и гулял я поэтому по галерее, дополнительно убеждаясь, что топтунов за мной нет. Кстати, меня так и не вызвали. Хотя награждение группы, в который я как бы состоял, даже по телевизору показали. Роземблюма наградили орденом Ленина. Подумав, я сплюнул и не стал обижаться, махнув на это рукой. Пошли они. Если еще где им задницу подпалят, пусть ко мне не обращаются.

В галерее мне понравилось. Проходив по залам до усталости и набравшись новых впечатлений (вот уж не думал, что я такой эстет, хотя в живописи немного разбирался — прошлая жена была художницей), я вышел из здания и, не раз вспомнив об оставленной в Сочи машине, поймал такси и поехал домой. Эти пять дней прошли в праздном безделье, однако у меня было множество дел, и их нужно было решить. Вот завтра еще подождем, для проверки, мало ли, но послезавтра начнём по ним плотную работу.

Так и получилось. Следующий, шестой день пребывания в Москве я развлекался по-всякому, отдыхая, как и предыдущие дни, душой и телом. Даже на колесе обозрения побывал. Море впечатлений! Ну, и заодно убедился, что наружка с меня сто процентов снята. Это хорошо, пора платить по долгам.

Нужный мне человек появился только поздно вечером. Вот он вышел из служебной черной «Волги». Наклонился и что-то сказал водителю через открытую дверь, после чего хлопнул дверцей и направился в сторону подъезда. Я же, аккуратно скатав коврик и на ходу убирая его в рюкзак, поспешил в сторону двери с чердака на верхнюю лестничную площадку элитного дома для государственных деятелей, который охранял милицейский наряд. Дверь уже была открыта, хотя с виду всё так же на надежном запоре, однако я легко открыл ее и, слыша шум движущегося лифта, спустился на один этаж ниже, приготовив оружие, которое я купил во время своих пошлых прогулок. Ранее это была длинная вязальная спица. Сейчас же это шило-стилет с длинным и заострённым лезвием. Может, кому-то покажется, что лезвие мягкое и от удара в кость уйдет в сторону, так для мня это не проблема — я знал куда бить.

Как только створки лифта распахнулись и на лестничную площадку вышел тот, кто мне был нужен, я нанес удар, вогнав стилет на всю длину лезвия, и сразу же выдернул лезвие из раны. Старик, на вид лет шестидесяти пяти, схватился за грудь и осел на плитку площадки, глядя на меня с недоумением. Наклонившись, я прошептал, чтобы сотрудники милиции внизу не расслышали:

— Твоя сучка-внучка убила мою женщину. Не стоило ей этого делать, а вам не стоило делать против меня те телодвижения, что вы предприняли. Я не убивал вашу внучку, хотя очень хотел… Блин, сдох, сука, — тихо пробормотал я, заметив, что взгляд старика налился черной ненавистью и так застыл. Ранки на груди не должно быть заметно, так как она была похожа на укус шмеля. Конечно, рано или поздно выяснится, что это было убийство, но меня это мало волновало.

Обыскав тело, я нашел пузырек с сердечными лекарствами и, открыв его, слегка рассыпал таблетки и бросил пузырек рядом. Это временно уведет расследование в сторону. Может, даже успеют закрыть его по причинам естественной смерти, пока патологоанатом не сообщит об умышленном убийстве — если обнаружит и сообщит, конечно. Мне нужно было выиграть время, ведь при кажущейся естественной смерти особых мероприятий по расследованию не проводят, а позже уже будет поздно.

Вернувшись на чердак, я вернул запор, как было, и, посыпав везде перцем, направился на другую сторону тупичка. В нем я просидел почти два часа — до самой темноты.

Пару раз светили фонарики для галочки изучающих чердак милиционеров. Когда стемнело, я подождал еще час и выбрался из своего убежища, скинув со спины разный мусор, после чего направился к слуховому окну.

Там, выйдя на крышу через слуховое окно, посмотрел вниз. Высоковато, шесть этажей все-таки. Подойдя к краю, я достал из рюкзака блок с ручками и, установив его на натянутый стальной провод, оттолкнулся и покатился по небольшой слабине на крышу соседнего дома (на этом проводе был закреплен телефонный кабель, так что меня иногда потряхивало на местах креплений).

Тот был на этаж ниже, и я стал набирать ускорение. Хорошо, из-за темноты меня не заметили, хотя по улице, через которую я перелетал на ролике, проехала машина. Достигнув здания, что находилось через дорогу, я быстро спустился и через черный ход вышел на улицу. Через минуту я скрылся во дворах, где переоделся, и, пару раз сменив машину, вернулся домой. Всё, дед Марины Руссовой обезврежен. А то мне очень не понравилось, что он искал меня с не очень хорошими намереньями. Дошли до меня такие слухи краями. Первое время мне было не совсем понятно, я-то тут причем? Девка сбила Марину, потом сошла с ума и повесилась. Я-то причём, я ее трогал? Но проведя быстрое расследование, отчего один из помощников слегка утонул при купании, я узнал причину такого интереса. Люди старика — что не успели прибыть за девкой в психушку — чтобы оправдаться, выдумали версию, что это было не самоубийство, а убийство. Я тогда крутился рядом, так что для старика версия получилась достоверной. Вот так всё и сложилось.

Может, кто-то подумает, что я сработал грубо, но этого старика реально можно было убить только в его подъезде. Везде он был или на виду, или под присмотром охраны, и только в подъезде он поднимался совершенно один. Из-за дефицита времени и пришлось разрабатывать подобную операцию. На чердак я попал еще вчера ночью, в этот раз банальней: просто поднялся на крышу по водосточной трубе и затаился на чердаке, готовясь к мероприятию, то есть проверяя чердачную дверь и пути отхода.

Кто-то подумает, что зря я это делаю, могу привлечь к себе внимание. Однако потом может быть поздно, старик подключит все свои связи, и даже с крышей из конторы меня сомнут. Старые партийцы — они такие. Так что я нанёс превентивный удар, хотя краем и подставлялся. Думаю, у старика много врагов, слишком уж у него была жесткая позиция в его министерстве. Так что следствию будет с кем поработать. Вполне возможно, на меня даже не выйдут, так как об интересе ко мне со стороны старика знали единицы. Да и они вряд ли подумают, что я решусь на подобное, а даже если подумают и проведут расследование, что они мне предъявят? Да ничего. Где доказательства?

Дома, приняв душ, я завалился спать. Уже девять дней как нахожусь в Москве, завтра вылет в Ростов в шесть утра, надо будет раньше встать, такси на это время заказал, да и вещи собраны. Чемодан стоит в прихожей. Так что ничто мне не мешает нанести свой удар по уже действующим или еще не «работающим» по причине малолетства маньякам Союза. Главное, сделать нужно это за два, максимум — три дня. Контейнер нужно встречать лично, Алекс уже договорился, чтобы прошло гладко. Это наводило на мысли, что канал налажен, и мы воспользовались им в своих целях. То-то он говорил, что это его специализация.