Дикая магия - Энгус Уэллс Страница 27

— Ты уже возлегла с ним?

— Нет, — ответила она и вновь повторила: — Он благородный человек.

— Он просто мужчина, — хрюкнул колдун, — но это неважно. Ты знаешь, что делать в таких случаях. У тебя получится. Привяжи его к себе.

Ценнайра вновь кивнула, не произнеся ни слова.

— Итак, — заявил Аномиус, — ты с ними, и они тебе доверяют, по крайней мере настолько, что ты можешь скакать с ними дальше. Это правда?

— Да, — подтвердила она. — Не забывай — я видела Рхыфамуна в лицо. А также…

Колдун перебил ее:

— Вот именно, Рхыфамуна! Что с ним? Где книга?

— Он направляется на север, и это все, что мы о нем знаем. — Ценнайра помолчала с мгновение, пытаясь привести в порядок мысли. Очен прав, она не должна рассказывать всего этому отталкивающему человечку. — Колдовством он перебил весь гарнизон форта. Каландрилл считает, что он оставил после себя магические заклятия, дабы обезопаситься. Он ведь знает, что его преследуют.

— А Каландрилл с Брахтом выжили. — Землистого цвета лицо нахмурилось. — Как им это удалось?

Ценнайра поняла свою ошибку и попыталась оправдаться, смешивая истину с вымыслом.

— У Каландрилла есть волшебный меч, и он перебил колдовских существ.

— Расскажи мне про меч, — потребовал Аномиус.

— Волшебной силой его наделила богиня Дера, — пояснила она. Хозяин ее злился, и ей стало не по себе. — Они говорят, что это случилось в Лиссе.

Аномиус что-то неопределенное хрюкнул, поковырял пальцем в зубах и вытер его о халат.

— Так значит, им помогают Молодые боги? — задумчиво спросил он.

Ценнайре показалось, что в его резком голосе прозвучала нотка сомнения, а может, и ужаса. И она торжественно продолжала:

— Они говорят, будто через Узкое море их перенес Бураш, а в Куан-на'Форе, когда Брахта взяли в плен и собирались распять, Ахрд вытащил гвозди из его ладоней, вернул ему жизнь и провел их через Куан на'Дру.

Колдун резко выдохнул через ноздри и задумался, поглаживая себя по носу. Наконец он произнес:

— Но Рхыфамуна им остановить не удалось. Я имею в виду Молодых богов.

Решив, что это вопрос, Ценнайра сказала:

— Похоже, что нет.

— Как им не удалось остановить и тебя, — задумчиво продолжал он, словно и не слышал ее слов. — Это значит, они ослаблены или на них наложены ограничения. Впрочем, это неважно. Главное, чтобы они не мешали тебе. Продолжай в том же духе.

— Хорошо, — пообещала Ценнайра, вовсе не уверенная в том, что говорит искренне.

— А Рхыфамун направляется на север? К Боррхун-Маджу?

— Они полагают, — осторожно сказала она, — что Фарн упокоился по ту сторону гор.

— Как они туда доберутся? Я плохо знаю джессеритов, но всем известно, что они не любят принимать гостей. Не вынудят ли они вас уйти?

Вопрос застал Ценнайру врасплох. Женщина, менее сведущая в притворстве, наверняка бы сломалась и поведала всю правду, но Ценнайра умела скрывать свои чувства.

— Это не так, — быстро возразила она. — Здесь, в форте, к нам относятся по-дружески.

— Кто? — с подозрением в голосе спросил Аномиус. — Ты же сама только что сказала, что Рхыфамун перебил всех солдат.

Не будь Ценнайра так сообразительна, то непременно выдала бы себя, но она тут же нашлась.

— И я не солгала, — сказала она. — Но кое-кто спасся и сообщил своим о происшедшем. Сюда прибыли другие. К тому времени, когда они появились, Каландрилл расправился с созданиями Рхыфамуна. И джессериты считают его героем.

Аномиус смягчился. Ценнайра перевела дух.

— А ты с ними? — поинтересовался он.

— Меня считают одной из них, — кивнула она, продолжая выдумывать. — Джессериты предлагают нам помощь и обещают свободный проезд по равнине.

— А ведают ли они о Рхыфамуне? — резко спросил колдун. — О «Заветной книге»? Не подозревают ли они, почему вы за ним гонитесь?

— Нет, — быстро сказала она, решив, что колдун становится опасен. — Они полагают, мы едем в Вану, на родину Кати, которая лежит у подножия Боррхун-Маджа.

— Хорошо. Как далеко от вас Рхыфамун?

— Он в нескольких днях пути, — ответила Ценнайра.

— Тогда не задерживайся, — приказал маг.

— Конечно, однако я не должна их обгонять, — предположила она. — Впрочем, они и сами торопятся.

— Что и понятно, — хмыкнул колдун. — Оставайся с ними. Я уверен: они — ключ к уничтожению Рхыфамуна. Так что они нужны мне.

Он рассмеялся отвратительным булькающим смехом.

«Как и я, — подумала Ценнайра. — Я просто инструмент в твоих руках, который ты уничтожишь, как только я потеряю для тебя значение».

Вслух же она сказала:

— А когда мы догоним его, что тогда? Боюсь, что меч Каландрилла способен убить даже меня. Я не сомневаюсь: он воспользуется им, если я попытаюсь отобрать у них книгу.

— Возможно, — беспечно согласился Аномиус и взглянул на нее с высокомерной улыбкой. — Ты думаешь, я об этом не подумал?

— Яне ведаю, о чем ты думаешь и что ты видишь, — честно призналась она.

— Не забывай — ты слуга, я хозяин, — самодовольно заявил он. — Но ты не бойся, когда пробьет час, я окажусь на месте.

— Каким образом? — Ценнайра даже не пыталась скрыть своего удивления. — Ты сбросил с себя колдовские оковы? Или колдуны тирана отпустили тебя?

— Нет пока. Да будут они прокляты. — Нахмурившись, противный колдун стал еще более отталкивающим. — Но скоро я освобожусь от их пут.

— Но как? Неужто ты настолько могуществен? — спросила она, в отчаянии прикрывая беспокойство лестью.

— Настолько, — заявил Аномиус, ни секунды не поколебавшись. — Очень скоро проклятые путы падут с меня. Каким образом я этого добьюсь? Тебя это не касается. Главное в том, что, когда посчитаю нужным, я перенесу себя туда, где находишься ты.

Ценнайра подавила в себе тревогу, пытаясь мыслить ясно. Пока она видела только одну возможность, как он может выполнить свою угрозу, и решила побольше об этом узнать.

— При помощи зеркала? — спросила она и тут же добавила: — Ты воистину великий маг.

— А ты сомневалась? — напыщенно проговорил колдун. — Да, при помощи зеркала. Нужно только, чтобы ты мне показала, что находится в округе.

— Из всех магов, — сказала она льстиво, — ты единственный в состоянии взять верх над Рхыфамуном.

Аномиус расплылся в самодовольной улыбке.

— Истинно, — согласился он, — и я это сделаю, когда настанет время.

— А где ты сейчас? — с покорностью, подогревавшей его тщеславие, спросила она.