Дети лампы. Книга 4. Джинн и воины-дьяволы - Филип Керр Страница 27

— Но где она живет? — спросил Джалобин.

— Она знаменита еще и тем, что живет в единственной пирамиде города Рима, — сказал Нимрод. — Так что нам просто надо выяснить, где эта пирамида.

Опустив стекло на дверце машины «скорой помощи», Нимрод высунул голову и на прекрасном итальянском языке спросил дорогу у сидевшего на мотоцикле полицейского с пышными рыжими усами. Тот затараторил и показал: прямо, а потом налево. Договорив и закончив жестикулировать, он лихо отдал Нимроду честь.

Джалобин поехал дальше.

— Неужели мадам Софи живет в пирамиде? — спросила Филиппа у дяди. — В настоящей пирамиде?

— Да, пирамида самая настоящая, — подтвердил Нимрод. — Ее построили в двенадцатом году до нашей эры, чтобы похоронить одного богатого римского претора, то есть судью, по имени Гай Цестий, который непременно хотел выпендриться, вот и заказал семейный склеп такой причудливой формы. До мадам Софи там никто не жил. Вообще-то жить в пирамиде не каждый сумеет.

— Еще бы! — согласился Джалобин. — Поди попробуй подыскать себе мебель. Но ведь она нам просто так не поможет. Наверняка потребует от вас чего-нибудь взамен, сэр. Три желания, например. А это всегда заканчивается неприятностями.

— Я уже выполнил три ее желания, когда виделся с ней в прошлый раз. Как иначе ее пустили бы жить в пирамиде?

Наконец показалась сама пирамида. По сравнению с египетскими пирамидами, которые Филиппа видела прошлым летом, римская пирамида Цестия показалась девочке слишком островерхой. Прямо как тонко заточенный карандаш. Сделанная из белого мрамора, пирамида была не меньше тридцати метров высотой. Она превосходно сохранилась. В новехонькой отделке чувствовалась рука какого-то модного современного, может быть, даже парижского, архитектора.

Мадам Тео Софи ожидала их прибытия у своей треугольной двери. Филиппа и Джалобин были этим совершенно потрясены, поскольку Нимрод не делал великому медиуму, вернее, медиумше, никаких предварительных звонков.

Тео Софи, высокая итальянка с длинной лебединой шеей, рыжими волосами и крупным носом, была в огромных, как телеэкраны, темных очках.

— Я почувствовала ваше приближение минут десять назад, — сказала мадам Софи. — Кстати, вы по пути останавливались? Говорили с полицейским на мотоцикле? У него такие большие рыжие усы, верно?

— Откуда вы все это знаете? — спросил Джалобин.

— Я — Тео Софи, — величественно сказала она так, будто это все объясняло.

Они вошли внутрь пирамиды. Окон тут не было, но освещение оказалось вполне ярким и откуда-то веяло прохладой, хотя пространство было замкнутым, и там же в огромном количестве бродили кошки.

Нимрод представил экстрасенсу свою племянницу и дворецкого.

Мадам Софи решительно приступила к делу.

— Вы приехали поговорить с кем-то с той стороны, верно?

— Да. — Нимрод не стал отнекиваться и собрался было объяснить суть дела, как вдруг мадам Софи начала плакать. — Что случилось, милая леди? Почему вы плачете?

Мадам Софи сняла очки и промокнула глаза носовым платком.

— Я не могу сделать то, о чем вы просите, — сказала она. — Либо я утратила свой дар, либо на той стороне происходит что-то неладное. За последние несколько недель я пробовала говорить с духами много раз. Но практически безуспешно. Словно там вообще никого нет. Я с таким явлением никогда прежде не сталкивалась.

— Что это значит? Как это — никого нет? — удивился Нимрод.

— Никого нет. В загробном мире пусто. — Мадам Софи высморкалась и сунула носовой платок за манжету платья. — Обычно с той стороны слышно много голосов, там довольно шумно. А сейчас тишина. Духи, с которыми я обычно разговариваю здесь, в Риме, больше не отзываются.

— Странно, — сказал Нимрод.

— Еще как странно! При этом в последнее время все музеи и древние храмы в нашем городе постоянно сообщают о паранормальных явлениях, число которых увеличивается с каждым днем. Музейные смотрители не хотят больше дежурить в залах. Все бастуют.

— То же самое происходит в Нью-Йорке, — сказала Филиппа.

— Для грабителей полное раздолье, — заметила мадам Софи.

— В самом деле? — спросил Нимрод. — Что вы имеете в виду?

— Здесь, в Италии, во время забастовок уже ограбили множество музеев, — пояснила мадам Софи. — И есть еще одна странность. Крадут каждый раз одно и то же. Изделия из нефрита.

— Нефрит? — переспросил Нимрод. — Занятно.

— Для меня драгоценные камни никакой ценности не имеют, — объявила мадам Софи.

Филиппа подумала, что мадам несколько лукавит, поскольку на ее длинной шее красовалось ожерелье с бриллиантами.

— Но если меня лишат общения с духами, жизнь моя станет пустой и бесцельной, — добавила мадам Софи. — Я даже ходила к форуму. Хотела побеседовать с самыми старыми духами Рима. Но не смогла их дозваться. Они словно боялись со мной заговорить. — Она пожала плеча, ми, — Или их там вовсе нет.

— Люди, с которыми я желаю войти в контакт, на самом деле не мертвы, — сказал Нимрод. — Это бестелесные джинн. Мой племянник Джон Гонт и мой друг, господин Ракшас, с которым, как мне кажется, вы знакомы.

— Они нас не услышат, — со знанием дела сказала мадам Софи. — Раз они не мертвы, они не привыкли к миру духов и не знают его законов. Впрочем, если они поступили здраво и вошли в мир духов через особую дверь, например через портал храма, то возможно…

— Они так и сделали, — вмешалась Филиппа. — Они вошли через храм Дендур. В Нью-Йорке. Это — египетский храм, посвященный богине Исиде, а построил его римский император Август.

— В таком случае они наверняка выбрали себе проводника по миру духов. В каждом египетском храме есть Ка-слуга. Надо попробовать с ним связаться. Уши любого Ка-слуги настроены особым образом: он всегда слышит, если его зовут с другой стороны. Да, надо с ним связаться… если, конечно, он там еще существует.

Мадам Софи привела их в просторную комнату и пригласила за стол. Усевшись, они, опять же по знаку мадам Софи, взялись за руки. Она набросила на голову черную кружевную накидку, сняла свои непомерно большие очки, закрыла глаза и начала делать глубокие вдохи, раздувая ноздри крупного носа. Через несколько минут Филиппа была абсолютно уверена: мадам Софи спит! Девочка взглянула на Джалобина и еле удержалась, чтобы не фыркнуть, — уж очень забавную рожу скорчил он в ответ.

Спустя какое-то время дама выпрямилась и произнесла:

— Я обращаюсь к Ка-слуге храма Дендур, что прежде находился близ Асуана в Египте, а теперь на Манхэттене в Нью-Йорке. Если ты слышишь меня, о проводник духов, прошу тебя откликнуться. Радом со мной — друзья господина Ракшаса и Джона Гонта, и они желают с ними поговорить.

Прошла еще одна минута, и постепенно Филиппа начала различать лившийся откуда-то слабый звук, точно где-то вдали включили радио. И вдруг она поняла, что звук идет из открытого рта мадам Софи! А спустя еще пару секунд она почувствовала, как волосы у нее на голове встают дыбом, потому что изо рта мадам Софи донесся чужой голос. Он говорил медленно, с иностранным акцентом, точно заново учился произносить слова после жизни на безмолвных горных вершинах какой-то далекой-далекой страны. Голос звучал, а губы мадам Софи при этом не двигались.