Трое из леса - Юрий Никитин Страница 27

Всего дважды натыкались на следы человека. Первый раз этобыли зарубки на дереве, наполовину заплывшие, и однажды обнаружили остаткибревенчатой избушки. Давно развалилась, сгнила, но сердца невров радостнозастучали — есть еще люди на свете! Не только невры да болотники.

Однажды они бежали втроем — Мрак приучал изгоевпередвигаться по Лесу быстрым охотничьим шагом, что по Таргитаю значило бежатьвысунув языки. Они роптали, но Мрак ярился, пускал в ход кулаки. И бежали,сцепив зубы, боясь потерять его широкую спину. Тяжелый, как бер, громадный,однако несется как легконогая косуля, лоб сухой, в то время как исходишь потом,а пальцы так дрожат, что потом промахиваются по дырочкам на дуде.

Бежали, обливаясь потом, как вдруг Мрак замедлил шаг, истрадальцы догнали, поплелись за ним в затылок. В Лесу странно светлело.Привычный влажный воздух исчез, деревья стояли в сухом прокаленном мареве.Земля под ногами больше не пружинила мхом. Деревья стояли сухие и голые, безпривычных глазу толстых шуб зеленого и рыжего мха.

Очень медленно впереди засиял странный свет. Мрак напрягся,волосы на затылке встали дыбом. Олег на ходу щупал самодельные обереги. Ещенесколько шагов, мимо проплыли толстые стволы вязов, и впереди внезапнораспахнулась…

…пустота!

За деревьями дальше тянулась бесконечная пугающая поляна.Голая, как ладонь, заросшая низкорослой травой. Огромные надежные и такиеродные деревья высились, не защищая, за спиной. Мрак даже прислонился к одному,ноги тряслись, со страхом смотрел в незнакомый мир.

— Здесь… — прохрипел он сдавленным голосом, —кончается Белый Свет… Вот как это… все…

Поляна тянулась вдаль без конца и края. Лишь на виднокраесмыкалась с беспощадно синим небом. Тоже — огромным, немыслимым, пугающим.Такого неба никто из невров не видывал.

Таргитай пролепетал дрожащим как стрекоза на ветру голосом:

— Так вот какой он, Конец Мира…

Мир был страшен пустотой, голой землей, непривычно ровнойкак стол. Только выгоревшая под нещадным солнцем трава! И эта пугающая пустотазлобно тянулась до самого стыка небесного купола с голой землей.

Небо угрожающе синее, пустое, без привычных зеленых веток.Все трое, не замечая, что делают, попятились и застыли, пугливо выглядываяиз-за могучих стволов. Олег громко стучал зубами. Мрак суетливо двигал плечами,поправлял пояс, щупал секиру. Таргитай смотрел ошарашено, с дурацким восторгом,и Мрак не хотел, чтобы ушибленный богом заметил как у него дрожат руки.

А Таргитай прислушался, сказал неуверенно:

— Слышите?.. Птица поет…

Олег прошептал мертвыми губами:

— Здесь не могут быть птицы.

Мрак вытянул шею как лось к водопою, выглянул из-за дерева.Глаза сощурились, он указал корявым пальцем на едва заметную в небе точку:

— А что ж тогда вон то? Либо птаха, либо зверькрылатый… Видать, все же залетают за Край Мира. А то иные живут. Но мы ж нептицы!

Олег кашлянул, сказал робко:

— В старых книгах сказано, что люди могут жить везде. Дажетам, куда ни зверь не забежит, ни птица не залетит, ни червяк не заползет…

Мрак сказал твердо:

— Это страна чугайстырей! Или дивов. Без охоты житьнельзя, не прокормишься, а как здесь охотиться? Я узрю мышь на три полетастрелы, а она меня узрит еще раньше!

На лбу у него впервые выступили мелкие капельки пота.Таргитай ощутил, что непривычный жар от прямых лучей солнца накаляет голову, агорячий сухой воздух сушит грудь. Над голой землей, едва-едва прикрытой травой,колыхалось дрожащее марево. Вдали ветерок закружил пыль и погнал, как пугливогооленя.

— Что это? — вдруг воскликнул Олег.

Его трясущийся палец указывал на две странные вмятины. Онитянулись на стыке пустоты и Леса, оставаясь в тени от солнца. Мрак вытянул шеюеще сильнее, жилы натянулись, едва не прорывая кожу. Но из-за дерева не вышел,рассматривал оттуда:

— Это след двух гигантских змей?

— Похоже… Но это было давно. Смотри, травой заросло.

— Да, но если здесь плодятся такие змеи?

— Не знаю, — ответил волхв в затруднении. —Может быть, прошел велет, что-то волочил!

Мрак покачал головой:

— Больше похоже, что проползла пара змей. Вон какизвиваются вместе, повторяют одна другую! Только что спарились, ползут яйцакласть. Но если это прошел велет, то еще хуже. Люди опаснее всех змей на свете.И ядовитее. Ежели нас заметит, то и в лесу догонит.

Он опасливо отодвинулся. Перед ним и страшной пустотой былидва толстых ствола, и Таргитай видел, что Мрак готов отгородиться еще двумя.Таргитай и не думал о том, чтобы идти в эту знойную жуть, но Мрак осточертел,помыкает как щенками, и Таргитай сказал неожиданно даже для себя:

— В Лесу не нашли себе племени. В Болоте едва не убили…Если уцелеем в Лесу снова, то боги все равно отвернутся. Для них мы —пустоцветы. Человек обязательно должен найти племя, взять жен, наплодитьздоровых детей. Лишь тогда боги перестанут гневаться. Таков ведь Закон?

Олег, стоя над следом, смотрел на Таргитая, раскрыв рот.Мрак с усилием поднялся, словно держал на плечах весь небосвод:

— Мы ведь вышли на смерть, не так ли?

На них пахнуло холодом, будто распахнулась могила, залитаягрязной весенней водой. Олег и Таргитай стояли жалкие, раздавленные. Олег всеотворачивал голову от страшной пустоты за деревьями.

Мрак отпихнулся от дерева с таким трудом, будто был еговетвью. Изгои смотрели с ужасом. За деревьями он сразу стал оранжевым,заблистал как осколок камня. В черных волосах запрыгали искры. Все еще горбясьи держа секиру обеими руками, он зашагал в бесконечную пустоту. Изгои гляделиобреченно, потом Таргитай, боясь остаться без могучего защитника, вскрикнул ипобежал следом.

Яростное солнце обрушилось на плечи и голову с такой мощью,что он даже пригнулся. Сзади шелестела трава под сапогами Олега. Волхвкрепился, но вскоре сбросил душегрейку, понес на палке через плечо. Тело егобыло болезненно белым, как у личинки, худым, ребра торчали. Плечи Олега былишироки, как у огородного пугала, и весь он был как пугало — костлявый, худой,плоскогрудый.

Таргитай с тоской оглянулся на родной Лес. Дернул бес заязык! Над головой выгибается немыслимо широкий купол, края смыкаются с краямиземли. В родном Лесу взгляд останавливался на деревьях, а здесь глазам больноот безысходной беспредельности!

По сапогам хлестала сухая трава, непривычно жесткая, цепкая.Иногда земля была такая иссохшаяся, твердая, что лопалась трещинами, а траваразбегалась в страхе, не решалась пустить корни. Ядовитая пыль вздымалась прикаждом шаге, долго не оседала. Мутные капли начали срываться со лба, кончиканоса, оставляя на лицах грязные дорожки, побежали едкие струйки.