Воин пяти Поднебесных: Пророчество - Уэсли Чу Страница 27

Цзянь почти ничего не понял, кроме того, что Хан мертв.

— Это невозможно, — прошептал он. — Я должен убить Хана.

Старый телохранитель вновь тяжело вздохнул:

— Видимо… пророчество было ошибочным.

Эти слова казались такими же страшными, как предательство Хораши. Цзянь покачнулся. Хорошо, что колени упрямо отказывались гнуться. Он смотрел в лицо бывшего друга, и до него постепенно доходила правда.

— Вся моя жизнь — ложь…

Перед глазами у Цзяня поплыло, и он сморгнул слезы. Все утратило смысл. Он даже не стал сопротивляться, когда Хораши аккуратно обвил его шею шелковой веревкой. Обычное спокойствие подвело старика, и он отвел глаза, тяжело дыша.

Рига, который стоял, прислонившись к косяку, зевнул.

— Кончай с ним уже. Убей его! Лично я рад, что служба кончена. Если бы мне пришлось еще хоть один день раболепствовать перед этим избалованным щенком, клянусь, я бы сам перерезал ему горло.

Хораши опустил ладонь на рукоять.

— Замолкни, ты, пьяница! Иначе, клянусь, располосую тебя от шеи до яиц!

Рига, злобно усмехаясь, взглянул на Хораши и взялся за саблю.

— Ну-ка попробуй. Неподчинение правителям — это измена. У меня есть полное право нарубить тебя на ломтики.

Клинки с шипением выскользнули из ножен. Мужчины, приняв стойку, закружили по тесной кладовой. Цзянь, по-прежнему стоявший в центре с шелковой удавкой на шее, не шевелился. Он не понимал, что происходит. Он стоял как вкопанный, в сильнейшем замешательстве. Все тело словно онемело. По привычке он уже хотел приказать Риге и Хораши прекратить ссору, а потом вспомнил, что в таком случае будет.

Телохранители с криком размахивали оружием, а потом Рига вдруг поднял руку и взглянул на потолок.

— Ты слышал?

— Что? — сердито спросил Хораши.

Цзянь прислушался. Сверху доносилось постукивание. Деревянные балки скрипели — а затем потолок рухнул, и в комнату посыпались пыль и мусор. Кто-то прыгнул в дыру и ловко приземлился между телохранителями.

Тайши с любопытством взглянула на мужчин, стоявших с обнаженными клинками.

— Я помешала?

И ударила Хораши ногой в грудь так, что он отлетел через всю комнату и врезался в дальнюю стену.

Рига чуть не снес ей голову саблей, но она увернулась и, не делая никакой попытки атаковать, словно в танце, ушла от удара. Телохранитель наседал, пытаясь найти брешь в защите. Он то тыкал, то полосовал саблей, и каждый удар совсем чуть-чуть не достигал цели.

Тайши с безмятежным видом взмахивала рукой — казалось, наугад. Риге ни разу не удалось задеть противницу, и, продолжая нападать, он все больше впадал в ярость. Наконец он нанес свой любимый удар — его сабля, горизонтально вращаясь, пронизала воздух возле самой шеи Тайши. Та увернулась, пропуская клинок над головой, и, продолжая вращаться, он полетел обратно. Цзяню хотелось предостеречь Тайши, однако он не мог произнести ни звука.

Впрочем, она и не нуждалась в помощи.

Когда вращающийся клинок вернулся, Тайши стукнула по нему, закрутила его меж пальцев и направила на Ригу. Превратившись в размытое пятно, сабля мелькнула в воздухе и вонзилась ему в грудь, пройдя насквозь и до половины воткнувшись в каменную стену.

Рига пошатнулся, схватившись за алое пятно на груди, и взглянул расширившимися глазами на Тайши.

— Это было красиво, — сказал он, прежде чем качнуться и упасть лицом вниз.

Тайши уже направилась к следующей цели. Она жестом поманила саблю, и та, выскользнув из стены, оказалась у нее в руке. Тайши направила острие в грудь лежавшего без сознания Хораши.

И тогда Цзянь наконец опомнился.

— Не надо! — Он бросился между Тайши и Хораши, раскинув руки. — Стойте!

Тайши мрачно нахмурилась:

— Он, кажется, пытался тебя убить?

— Ну… да. Но он не решился.

— Этого мало, — она слегка хлопнула Цзяня по макушке саблей плашмя. — Отойди-ка.

Юноша упорствовал:

— Пощадите его. Пожалуйста.

Тайши поколебалась — и отвела руку.

— Хорошо. Я его пощажу. Если причиной твоей гибели и не станет неумение драться, тебя обязательно прикончит излишняя доброта.

— Правители действительно велели меня убить? — спросил Цзянь.

— Официально они решили сослать тебя в отдаленный горный монастырь, но, очевидно, это было лишь прикрытие… — Тайши помолчала. — Я так и знала, что здесь дело нечисто. Правители предпочитают надежно прятать концы. Теперь понятно, почему Саан так злился. К сожалению, Цзянь, ты стал обузой в ту минуту, когда Хан погиб.

Она принялась обыскивать мертвого Ригу и неподвижного Хораши.

— Непредусмотрительные глупцы. Повезло тебе, что я гораздо благоразумнее и далеко не так жестока.

— Что вы делаете? — поинтересовался Цзянь.

— Ищу монеты. Я не успела собрать вещи, прежде чем отправиться на выручку. Нам понадобятся деньги, если мы хотим убраться подальше от дворца.

В дверь громко постучали. Кто-то вполголоса спросил:

— У вас всё в порядке? Мы слышали шум.

— Это мои учителя, — прошептал Цзянь.

— Бывшие учителя, — поправила Тайши. — Бай и Ван — единственные, кому хватило совести не участвовать в этом. Так что? Мне дозволено убить этих неверных прихлебателей? Или оставить и их в живых?

— А можно сделать нечто среднее?

— Изувечить?

— Нет! Просто оглушить.

У Тайши вырвался утробный звук, похожий на рычание.

— Хорошо. Оставайся здесь, пока я не закончу.

Она распахнула дверь, прервав стук, и нанесла мощный удар кулаком, так что у Хили откинулась голова. Мастер отлетел в сторону. Тайши вышла и захлопнула дверь у себя за спиной.

Послышались крики.

Цзянь стоял на месте, гадая, долго ли ему придется ждать. Может, нужно выйти и помочь Тайши? Мысль об измене наставникам была невыносима, пусть даже они предали его первыми. Но вдруг даже Тайши не справится с шестью мастерами? Наверное, все-таки лучше выйти и помочь…

Он закатал рукава и приготовился к драке. Боль от предательства, от осознания того, что пророчество оказалось ложью и что он не защитник своего народа, а просто никто, начала постепенно проходить. Ее место занимала кипящая ярость. Цзянь всю жизнь просидел в Небесном дворце — и напрасно! Из-за пророчества он не знал собственных родителей. Он ничего не делал, только обучался военным искусствам — впустую! Вдобавок выяснилось, что и обучен он кое-как. Наставники тратили время даром — и теперь хотели его убить!

Цзянь больше не собирался это терпеть. Пора было самому стать хозяином своей судьбы. Он подошел к двери и вздрогнул, когда чье-то тело влетело в окно, осыпав комнату осколками стекла и щепками. Мастер Нинчжу, измятый и скрученный, повернул к Цзяню окровавленное лицо. Он хотел что-то сказать, застонал и растянулся на полу.