Хозяйка Кервельского замка, или Сказка для больших девочек №3 - Марья Димина Страница 27

Через четверть часа мы уже были готовы. Я в полсекунды оказалась в «гнезде», удостоившись одобрительного взгляда напарника. Сам он встал у подножия дуба, зорко осматривая окрестности. Бабушку я не видела, на свету она стала прозрачной тенью, но я знала, что она рядом.

– Люк, помни, я ослепляю, ты отрубаешь головы. И старайся не приближаться к ним, поскольку и без головы, они все еще опасны. Разрубай их пополам, потом сожжем, – проинструктировала я напоследок.

– Все понял, не беспокойся, – заверил меня Деменли. – Главное, ни в коем случае не слезай. Я сам справлюсь.

Я послала ему воздушный поцелуй и услышала над ухом ехидный смешок. Я хотела, было, надуться, но голос невидимой бабушки прошептал мне в ухо:

– Это я от зависти, малышка. Мне не довелось испытать такого сильного чувства. Мы с твоим дедом уважали и поддерживали друг друга, но страсти не было никогда. А вы оба так и пылаете, как лепестки огня. Феерическое зрелище. Вот станешь Целительницей, увидишь. Так, – ее голос отдалился и набрал силу, – готовьтесь.

И тут на дальней окраине леса справа показались три фигуры. Да, уж! И при жизни красавцами не были, а сейчас так просто кошмар. Невысокие, коренастые, покрытые короткой свалявшейся шестью, местами свисающей вместе с гниющим мясом. От набедренных повязок остались жалкие лохмотья, ничего уже толком не прикрывающие. Распухшие уродливые морды с вытаращенными горящими глазами, и перекошенные рты с черными осколками клыков. Фу, мерзость! Троица замерла на опушке, явно принюхиваясь.

– Люк, к бою, – скомандовала я. – Сейчас они бросятся.

И точно. Они метнулись к нам, потрясая кривыми ятаганами. Спокойно, вдох – стрела на тетиве, выдох – стрела в полете. Есть! Один схватился за морду. Есть! Второго развернуло набегу. Есть! Третий спотыкнулся, а это тебе вдогонку. Теперь постараться удержать этих двоих подальше от Люка. Солнце сверкнуло на волнистом лезвии фламбера. Есть! Первая голова откатилась прочь, орк упал на колени, но его руки продолжали молотить ятаганами вокруг тела. Я стрелами забила их в землю. Есть! Вторая голова отлетела в сторону, а тело все продолжало бежать вперед, пока не ударилось о ствол дуба. Есть! Третий обезглавлен, и тут же разрублен пополам. Люк брезгливо отпихнул половинки друг от друга и вернулся добивать остальных. Через минуту все было кончено.

Я спустилась на землю, и меня чуть не стошнило от вони. Люк меж тем деловитыми пинками собрал остатки в кучу и поджег. Смрад стоял страшенный.

– Ты – молодец, – похвалила я, стараясь дышать через рот, помогало не очень.

Люк повернулся ко мне, лицо его было маской. И я чуть не вскрикнула, увидев, что в его глазах вовсе нет радужницы. На меня смотрела тьма.

– Дети, не расслабляйтесь, – пророкотал голос королевы. – На исходную. Трое с северо-востока.

Я оказалась на дереве в ту же секунду. И все повторилось снова. Я стреляла, Люк отсекал головы и добивал. От смрада было уже не продохнуть, в горле першило. Но слезать я не стала. Не хотела больше смотреть в эти страшные черные глаза.

– Так, у нас проблемы, – голос Мариссы звенел. – С северо-запада пятеро. Девочка, тебе придется поучаствовать.

Я кивнула, зная, что она меня видит. Люк начал, было, поворачиваться, но я рявкнула:

– Не отвлекайся! Работаем!

И вот они показались. Эти сохранились получше, но кое-где сквозь лопнувшую кожу наружу торчали кости, шерсть на груди была влажной от капающей слюны.

Я выполнила свой норматив по стрельбе и спрыгнула вниз. Люк успешно оборонялся от двоих уродов, третий, разрубленный пополам уже лежал в стороне. Двое других, безуспешно пытаясь вытащить стрелы из глазниц, слепо отмахивались ятаганами. Есть – одна голова! Есть – вторая! Разрубить их у меня просто не хватит сил. Ну, где мой «юный дровосек»?! Я обернулась, и увидела, как Люк, поскользнувшись на склизкой траве, заваливается на спину. Сверхскорость, выручай! Ребятки, не подведите! Клинки в ответ согрели мне ладони.

Ах вы, мерзкие уроды! Ну, вы у меня получите! Пусть у меня не фламбер, но я вас, как капусту покрошу! Я остановилась только, когда услышала бабушкин голос.

– Мелисса, успокойся, и марш на дерево!

Я оглядела место боя. Ого! Это я их так?! Вот, значит, сколько ненависти я накопила за эти годы! Так вам и надо, поганые твари! Это вам за всех тех, кого я похоронила в этой земле. А вы еще и на Люка посмели свои лапы поднять! Меня трясло от ярости.

– Малышка, возьми себя в руки! – прозвучал успокаивающий мягкий голос. – Еще ничего не кончено. У нас скоро снова будут гости.

Мне показалось, что я чувствую ее теплое дыхание на своей щеке. Я постаралась расслабиться, и меня отпустило. Я опять была готова к бою.

А как там Люк?! Слава Создателю, в порядке! Стоит, как вкопанный. Спина прямая, будто кол проглотил.

– Со мной все хорошо, – прокашлявшись, заверила я.

Плечи на миг дрогнули, вздохнул, значит, услышал.

– Дети, внимание, – наш координатор на боевом посту. – С севера четверо. Мелисса, не дергайся, он справится.

И все сначала. А в финале нашего «спектакля» мне снова пришлось «выйти на сцену», оставшиеся шестеро заявились дружной компанией. Я порезвилась от души, мстя им за весь свой многолетний страх. Металась, как фурия, отрубленные головы так и летели в разные стороны, а за мной шел Люк, добивая проклятых мертвяков.

Все! Я опустила клинки. Долги отданы. Простите все те, кого я не спасла. Меня больше не тошнило от смрада. Я смотрела на костер, в котором сгорало мое прошлое. Моя боль, моя вина, моя горечь. Я развернулась и пошла домой. Именно домой, а не в Кервельский замок. Я вдруг ощутила эту землю своей, родной до последней песчинки. По ней ходили мои пращуры, любили ее, защищали, заботились о людях, живших на ней. Я шла, и слезы ручьем лились из моих глаз. Я не обернулась. Я была слишком внутри себя, чтобы показаться сейчас Люку. Потом, попозже, когда муть опустится на дно, и вода в моем колодце снова станет прозрачной.

В этот день я больше не выходила из своих покоев. Я долго лежала в теплой купели, потом свернулась клубочком на кровати и бездумно смотрела в стену. Я не хотела есть или пить, или видеть кого-нибудь, даже Люка. При мысли о нем я ощутила смутную вину, но не было сил вставать и куда-то идти, натужено улыбаться и заверять, что со мной все в порядке. Завтра все объясню, он поймет. Он любит меня и, значит, поймет. Я не знаю, на какой мысли я уснула. Просто закрыла глаза, а открыла уже утром следующего дня.