Тайна жемчужной леди - Юлия Яр Страница 27

– Дверь для гномов делали, что ли? – проворчал друг и в темноте налетел на меня.

От неожиданности я не удержалась на ногах, и мы оба рухнули вниз. Я ожидала падения на холодный каменный пол, но приземлилась на теплый мягкий мешок. Крису повезло еще больше, он просто плюхнулся на меня сверху. В подвале царил кромешный мрак. Хоть глаза выколи, ни зги не видно. Послышалось тихое бормотание, и через мгновение на ладони друга вспыхнул огонек, осветивший все вокруг. Тихо ругаясь себе под нос, Крис подвесил магическую лучину в воздухе, вскочил на ноги и помог подняться мне. Осмотревшись, я убедилась, что мы действительно в кладовой замка. Все здесь было забито продовольственными припасами, а на полу стояли мешки с зерном и мукой. На один из них я и приземлилась так удачно.

– Здесь наверняка должна быть еще дверь, ведущая на кухню, – пробормотал Крис. – Не через улицу же слуги бегают за продуктами.

– Да, вот там, между полками с овощами, – оглядевшись, указала на дальний угол комнаты.

К нашему удивлению, вторая дверь также оказалась незаперта.

– И как они не боятся воров, – тихо пробормотала я.

– В округе каждая собака знает, чей это замок, и, будь я вором, сам бы боялся сделать лишний шаг в эту сторону, – отозвался Крис.

Мы тихо вошли в следующую комнату. Судя по запаху копченостей и обилию бочек, это снова была кладовая. Тут хранились мясные припасы и разнообразные соления. Вдруг откуда-то из дальнего угла до нас донеслось тихое мелодичное постанывание вперемежку с икотой:

– На морском… ик… я Марусю… ик… ^[9]

– Шнырик! – обрадованно заголосила я.

– Ик… Кира?! – раздалось недоверчиво-вопросительное из угла.

– Это мы, Шнырик, – подтвердил Крис. – Ты что там делаешь? Выходи.

– Не могу, – жалобно отозвался чертяка. – Я застрял.

– Как?! Опять?! – неверяще воскликнула я.

Мы с Крисом, с трудом обходя многочисленные бочки, пробрались в угол, откуда раздавался голос. Взглянув на фамильяра, я потеряла дар речи от возмущения, а Крис сложился пополам в приступе хохота. Шнырь сидел в небольшой дубовой бочке, которая деревянной юбочкой охватывала его аж до подмышек. Внизу выглядывали чертячьи лапки в ботиночках. Рядом на полу валялись выбитое дно и обрывки бумаги вперемешку с клоками белой шерсти. Справа, на другой бочке, была расстелена промасленная газета, а на ней лежали надкусанная копченая рулька, два соленых огурца и стояла полупустая бутыль с брагой.

– Это что такое?! – взревела я.

– Кира… ик… ты… ик… только не ругайся, – выставил вперед лапки чертяка. – Я праздную.

– Мы с ног сбились, обыскивая замок, – заявила грозно. – А он тут сидит, напивается! Что празднуешь? Победу чревоугодия над здравым смыслом?!

– Нет… ик… – замотал головой Шнырь и выдал: – Победу над врагом!

– Над каким еще врагом? – зашипела я.

– Над Людвигом! – гордо провозгласил чертяка.

– Так это ты хозяйского кота так обработал… – сквозь смех уточнил Крис.

– Что ты с ним сделал? – строго спросила я фамильяра.

– Обрил, – честно признался Шнырь. – Смыл свой позор, так сказать.

– Ну а здесь как оказался? – поинтересовалась устало. Чертяка, как всегда, был в своем репертуаре.

– Дык я за ним гонялся по всему замку, – начал рассказывать он. – Кот на улицу, я за ним. По всем кустам пробежались. Потом он сюда деру дал. Я следом, по бочкам, по бочкам, в одну провалился, но этого шельмеца за хвост поймал. Тут на месте и почикал. А он как полысел, скользкий стал, ужас. Вырвался. А я вылезти не смог. Пришлось сидеть, ждать, пока кто-нибудь найдет.

– А напиваться-то зачем? – зло уточнила я.

– Так говорю же, победу отмечал, – оскалился фамильяр. – Тут и выпить, и закусить – все рядом. Грех не угоститься.

– Давай помогу. – Крис уже отсмеялся и, ухватившись за лапки чертяки, изо всех сил потянул того на себя.

Я схватилась за бочонок с другой стороны и, потянув на себя, прошипела:

– Подожми брюхо, живо! Мне надоело, что ты везде застреваешь. С этого момента ты на диете!

– За что?! Это несправедливо! Я не виноват, что у них тут мебель узкая и бочки маленькие, – взвился Шнырь.

– Еще одно слово, и будешь сидеть на хлебе и воде! – припечатала я.

С горем пополам мы изъяли чертяку из злосчастной бочки. Потом пришлось долго ползать по полу и собирать клоки шерсти и обрывки бумаги. Нельзя, чтобы кто-нибудь случайно обнаружил их здесь и догадался, кто виноват в страданиях хозяйского любимца.

Всю дорогу до покоев Шнырь ехал на шее у Криса. Я порывалась придушить чертяку на месте за его выходки, поэтому он благоразумно держался от меня подальше, а друг ему в этом помогал. Дойдя до комнаты, немного остыла и, хотя злилась, сделать шубу из чертячьей шкуры уже не жаждала. Шнырь, уловив перемену моего настроения, бодро спрыгнул с шеи Криса, завалился на диван и тут же захрапел. Мы с другом решили, что слишком устали для разработки стратегий, и перенесли совещание на завтра. Пожелав Крису доброй ночи, я пренебрегла водными процедурами и сразу же отправилась спать.