Леди-горничная возвращается - Илона Волынская Страница 27

Но сейчас нам с верными панталонами уж точно пора расстаться и… никак. Если в поместье за прошедшие пятнадцать лет и обустроили ванные, к этой комнатке пристраивать не стали. Но и ширмы, за которой по старинке прячутся кувшин для умывания и таз, не оставили. Кувшина и таза без ширмы — и тех нет! Я даже на месте покружила и… нет. Раньше, в пору моего детства, гости звонили, и прислуга приносила небольшую сидячую ванну. Специальный красный ковер раскладывался перед разожжённым камином, слуги ведрами натаскивали воду… Да-да, я подглядывала! Один раз, в детстве. К нам завернули лорд де Орво с сыновьями: они на охоте умудрились провалиться в болото, а наше имение было ближе всего. Помню, как я испугалась, когда они ввалились на лужайку перед домом: если самого лорда и его старших сыновей присохшая болотная жижа покрывала кого по пояс, а кого — по плечи, то младший, одиннадцатилетний Криштоф тогда ухнул в топь с головой. И мне очень хотелось удостовериться, что под этой жуткой зеленой коркой и впрямь скрывается мальчик, а не выползшее из тины чудовище!

Мальчик был и даже очень симпатичный — типичный яркоглазый и черноволосый южанин, мой идеал тех лет. Я так надеялась, что утром встречусь с ним за завтраком, платье с кружевом велела достать, позволила горничной повязать бант, хотя обычно их терпеть не могла. А де Орво взяли и уехали ночью, и он даже не узнал, что мне понравился! Через месяц мне тоже исполнилось одиннадцать, и я уехала в столицу, на подготовительный курс Академии. А к восемнадцати я уже соображала достаточно, чтоб понимать — девушкам от де Орво лучше держаться как можно дальше. Даже от тех из них, кто в отмытом виде вполне симпатичные.

Так, что это я тут замечталась об отмытых де Орво, когда собиралась отмыть себя! Переносная ванна и красный ковер недоступны, потому что звонок в эту комнатенку не провели. Сразу было понятно, что комната не гостевая, интересно, кто тут отказался жить — экономка или старшая горничная? Обычную прислугу по двое селят… хотя не интересно. Ладно, если ванна не идет к грязной мне, грязная я пойду искать ванную! И пусть Тристан с Маритой не обижаются, даже если я найду ее в их супружеской спальне!

Я схватилась за ручку двери… дверь не шевельнулась. Толкнула еще и еще — замок едва слышно лязгнул. Меня попросту заперли.

Я отступила, и посмотрела на дверь укоризненно — будто та могла усовеститься и открыться. Вот как так можно? А если мне не помыться надо, а… Я круто повернулась на каблуке и ринулась к кровати. Рухнула на колени, торопливо перебирая свисающие «хвосты» простыни, и заглянула под кровать. Плюхнулась на давно немытый пол и простонародно хрюкнула от смеха. Под кроватью ничего не было! Леди, конечно, положено делать вид, что она не испытывает низменных физиологических потребностей… но похоже, в доме брата думают, я настолько леди, что и впрямь их не испытываю!

Я подошла к распахнутому окну и на миг замерла, рассматривая сплошную россыпь крупных, мохнатых звезд на черном бархатистом небе. Как же их много, совсем не то что в столице! И воздух пахнет йодом и ночными цветами, цикады стрекочут… Хорошо! Я еще раз вдохнула полной грудью и перегнулась через подоконник, прислушиваясь к отдаленному гулу голосов. Наверняка меня обсуждают. Избаловались они тут, привыкли к леди. Иначе не стали бы запирать дверь при открытых окнах всего-то на втором этаже.

Я вернулась к кровати, вытащила наверх выглядящие посвежее нижние простыни, стянула чулки и туфли, и рухнула на кровать. Комковатый матрас был не многим лучше пола в багажном отделении, но часик придется подождать, пока обитатели дома хотя бы разбредутся по комнатам. Будем надеяться, что свалявшиеся до плотности булыжника комки не дадут мне уснуть.

Я еще поерзала, пытаясь пристроить многострадальную себя на этом пыточном ложе, поняла, что безнадежно — если отползти от твердого и бугристого, как кулак, комка под спиной, сразу несколько упрутся в плечи и бедра. Зато никто не допрашивает, не надо драться, бежать, ехать, мчаться… Самое время подумать.

Итак, что мы имеем? Пятнадцать лет братец жил, нимало не интересуясь, где обретается вторая представительница нашего маленького рода. Что я жива, он знал — по родовому алтарю такое сразу становится понятно. Еще одно преимущество аристократии: алтарная кровь дает не только магию, но еще и выносливость, большую, чем у любого простолюдина. А сам алтарь — возможность выжить там, где неизбежно умрут другие. В войну через алтари даже смертельно раненных вытаскивали. Если в полевом госпитале очередной полутруп вдруг начинает оживать, значит, где-то в родовом особняке родичи к алтарю сбежались и родной кровью поливают. И один раз… да, один раз и Тристан сделал это для меня. Я помню тот неожиданный, резкий прилив сил, когда перед уже затянутыми пеленой глазами мир словно вспыхнул, став ясным и отчетливым, а в жилы хлынуло тепло. Если бы не это, я бы тогда не выжила. Если бы не это, я бы сюда не поехала. Вру. Поехала бы… Ладно… Оставим сентиментальщину… Крови Тристан в тот раз не пожалел, жизнь мне спас, но больше мной не интересовался — когда через год после войны я подыхала на больничной койке от воспаления легких, никакого особого прилива сил так и не случилось. С постоянным недоеданием, не проходящей усталостью, и нехваткой лекарств мне бы кровная помощь ох как пригодилась. Так, и это оставим, вернемся к делу… Не интересовался, не интересовался, и вдруг так заинтересовался, что О‘Тул, бессменный поверенный рода еще со времен прадедули де Молино, принялся разыскивать меня не просто по всей империи, а даже до Матильды во Франконии добрался. Нашел, вломился в особняк члена Имперского совета и… наврал, что Тристан умирает. Лишь бы затащить меня сюда.

Нет, зачем, я догадывалась — не зря же на фабрику заезжала. Члены старых родов чаще всего сильные маги, но могут и оказаться слабосилками, вроде меня — такое случается сплошь и рядом. Почему — никому неизвестно! Если появление слабеньких магов среди обычных людей объясняют дальним родством с алтарными фамилиями и пробудившейся кровью, то почему у двух слабых алтарных магов вдруг рождаются дети неслыханной мощи, и наоборот — один алтарь знает! Но молчит, зараза такая… Исключением всегда был лишь глава рода, который силен… скажем так, по должности. Ведь в его распоряжении вся магия алтаря… если, конечно, алтарь им доволен.

Похоже, наш родовой алтарь посадил Тристана на «сухой паек». Звание главы рода штука не простая… Власти над родичами много дает, но и спрашивает изрядно, а пригодность главы измеряет благополучием рода и довольством родовичей. Сказать просто, а попробуй, добейся! Хрестоматийный случай столетней давности, во всех учебниках по родовому праву записан, когда глава Стилвудов беспутного племянника в армию отправить пытался, а то видано ли дело, пьески кропает, род позорит! Силой везли, только тот все равно сбежал. Через пять лет пьесы Артура Стилвуда по всему миру ставили, говорят, алтарь у них тогда сиял, что глазам больно, а вот бывший глава доживал свой век без доступа к магии. Или вот степные Ка Муанги, которые повадились девиц своих замуж выдавать, не спрашивая их мнения, зато во благо рода — как они его, это благо, понимали. Пока такая невеста поневоле была одна, ну две, алтарь сиял: горячую ярость степнячек перекрывала выгода для остальных родовичей. Но потом Ка Муанги разгулялись, и недовольных невест можно было считать десятками (да-да, девиц у рода был явный избыток!). И прежде, чем они успели родить своим мужьям детей и привязаться к новым алтарям, у Ка Муангов — хлоп! Их собственный родовой алтарь погас. Как уж они там его разжигали, история умалчивает, но род за пятьдесят лет так толком и не оправился. А у нас все и вовсе просто и печально — раз Марита к алтарю не привязалась, де Молино всего двое — Тристан и я. А значит, ровно половина рода главой недовольна!