Души потемки - Владимир Наумов Страница 27

Обливаясь потом, я проснулся. Сон — это был всего лишь сон. Вон свайоли. Я могу при желании дотронуться до них. Шаг за шагом я анализировал свой сон. Вывод получался неутешительным — я все еще в пути. В размышлениях прошел остаток ночи. На рассвете я тихонько разбудил Царга, подхватил свой мешок и двинулся к озеру. Я был уверен, что найду его там, где видел во сне.

2

Волны накатывались на песчаный берег в нескольких шагах от меня. Царг носился по кромке озера, поднимая тучу брызг. Он всегда любил купаться. Я осмотрелся. Местность явно та, что видел во сне — вон заливчик, вон скала, торчащая из воды как исполинский палец. Нет лишь причала и никаких намеков на то, что он когда-то был. Белоснежная птица спикировала на буля, но добыча оказалась ей не под силу. Вплоть до горизонта простиралась одна вода. Налетевший ветер растрепал мои волосы. Я привычным движением отбросил их за спину. Коротких стрижек я никогда не любил, отсутствие цивилизации позволило и вовсе плюнуть на собственный вид. В кармане нашлась шелковая лента. Убей меня бог, не знаю, как она туда попала. Вероятней всего из рыбацкой деревни. Подхватив под корень волосы, я подвязал их лентой. Получился хвост. И то ладно — хоть в глаза не будут лезть. Вправо или влево идти? А впрочем — какая разница.

— Царг!

Только сейчас я ощутил, как устал. За последние годы я привык к одиночеству. Поддев ногой ракушку, я отфутболил ее в озеро. Шаг за шагом уходя влево по берегу, я решил, что как ни крути мне необходимо попасть вновь на противоположный берег реки Судьбы. Изредка я оглядывался, но меня никто не преследовал. Так я пытался обмануть себя, а на самом деле высматривал своих спутников, но желание отдохнуть друг от друга похоже было взаимным. Идти было легко — плотный, словно утрамбованный, песок позволял набрать приличную скорость. Вдали, над озером, собирались грозовые облака, но я надеялся, что мне удастся найти убежище от дождя. Буль с лаем обогнал меня, у него было превосходное настроение. Пара часов пролетела незаметно. Ландшафт не менялся: по правую руку — озеро, по левую — луг с редким кустарником. Усталости я не чувствовал, а для Царга это вообще детская забава. На мгновение мне представилось, что я вновь дома. Вот погуляем с булем и вернемся на пятый этаж панельной коробки именуемой однокомнатной квартиры улучшенной планировки. Мне всегда было интересно, что же в ней такого улучшенного? А ведь если подумать, то последние годы на Земле я был тоже одинок. В стране все бурлило, кто-то приходил к власти, кого-то свергали. Я никак не мог попасть в струю жизни. Все время опаздывал. Вступил в партию, а ее вскоре разогнали. Ткнулся в коммерцию, а к тому времени все так сказать «рыбные» места поделены и заняты. Да и не было у меня тяги к этому. Пошел в грузчики, но не потянул — «я столько не выпью». Временами одолевала зависть к молодым, которые на лету схватывали любые веяния времени. Коробило одно — полная беспринципность. Во имя денег шли на подлость и предательство, не моргнув глазом. Вера в честность погубила меня как коммерсанта, но дала волю к науке. Может, и высокопарно получилось, но точно. Помню забавный случай, хотя как посмотреть. Тогда он мне не казался столь уж смешным. Сколотили мы с товарищем одну контору по продаже косметики. Взяли денег в долг, под проценты, но божеские, и рванули за товаром. С полгода крутились волчком. Появились кое-какие деньжата. Я по наивности своей в бумаги не лез, все на слово доверял — партнеры ведь. А тут год закончился — отчитываться надо, а товарищ мой перед этим предложил разделиться — дескать, хочет один поработать. Сказано — сделано. Он с деньгами ушел, а я остался с налогами, процентами и частично не реализованным товаром. Помню, все продал из дома, когда из меня начали вышибать проценты. Я то-се, ребята, а они мне, бездарю, еще науку преподали: не доверяй никому, бери расписки, составляй договор. Науку я не усвоил. И еще не раз попадал впросак.

Потянуло прохладой. Весь горизонт потемнел. Грозовой фронт заметно приближался. Я поежился — не хотелось мокнуть под открытым небом. Под дождем хорошо гулять тогда, когда знаешь, что можно вернуться домой, сварить кофе и сидя у окна слушать, как барабанят капли по стеклу. Или залезть с ногами в кресло, обложившись книгами. Впереди показались скалы, и я прибавил ходу. Волны с яростью обрушивались на берег с шумом откатываясь назад. С первыми каплями дождя я побежал. До скал осталось рукой подать. В надежде найти хоть какое-нибудь укрытие я лихорадочно осмотрел каменные нагромождения.

— Улла!

Призрак появился почти над озером. Присмотревшись, я обнаружил щель рядом с ним.

— Царг, ко мне.

Соскальзывая с мокрых валунов, я полез по обрыву. Царг, заметив духа, махом добрался до карниза и исчез в расщелине. У меня получилось хуже. Несколько раз я съезжал на животе почти донизу. Ободрав в кровь руки и неимоверно матерясь, мне наконец удалось заползти на карниз. С минуту отдышавшись, я полез в пещеру. Гроза к этому времени разыгралась не на шутку. Небо напоминало кипящий котел со смолой, полыхали молнии, воздух наполнился электричеством до такой степени, что, казалось, искрят мои волосы. Преодолев узкий лаз, я очутился в небольшой пещере. Стоять еще можно было, но, подняв руку, я уперся в свод. Темно, но сухо. Я пошарил по полу и наткнулся на золу. Интересно! А, что если… Взмах руки — и под сводом вспыхнул фиолетовый шарик. Не лампочка, скорей светлячок, но осмотреться можно. У дальней стены, на подставке из тростника, лежал Царг. Рядом со мной находился импровизированный очаг. И, чему я был несказанно рад — целая куча хвороста. Впервые за много дней я был один. Мокрая одежда неприятно липла к телу. Я поспешил от нее избавиться. Царг с интересом наблюдал, как я нагишом разгуливаю по пещере. Освободив карманы от посторонних предметов, я кинул всю одежду у входа. Со второй попытки я поджег сушняк в очаге. Огонь весело заплясал по веткам. Я вытащил из мешка котелок и пошел к выходу. Мелкие камушки покалывали ступни. Протиснувшись наружу, я пристроил котелок на камнях. Косые струи дождя забарабанили по котелку. Я закинул голову, подставляя лицо навстречу стихии. Замер. По мере того, как дождь смывал с меня пыль и пот, мне хотелось, чтобы когда-нибудь удалось смыть грязь с души. Не знаю, сколько я так простоял, пока меня не пробил озноб. Я вернулся в пещеру, сгреб одежду и вынес на улицу. Полыхнула молния, и мгновение спустя окрестности потряс раскат грома. Буйство стихии наполнило меня умиротворением и восторгом. На карнизе я обнаружил небольшую впадину, доверху наполненную водой, и свалил в нее одежду. Стирать руками не хотелось, и я принялся на ней отплясывать танец племени мумбу-юмбу. Со стороны я видимо выглядел полным идиотом, но меня это мало заботило. Покончив со стиркой, я с сожалением вернулся в пещеру. Выточил колышки и, после недолгих поисков, вогнал их в трещины. Веревка нашлась в мешке. Развесив сушиться одежду, я сходил за котелком и укрепил его над огнем. Царг бессовестно дрых. Впервые я разгуливал нагишом без всякого смущения, а ведь раньше стеснялся собственного тела. Вода вскипела, и я принялся готовить нехитрую похлебку. Куда подевался призрак — я не знал, но не очень беспокоился. За время совместного путешествия я заметил, что он испытывает отвращение к любого вида помещениям. Едва от котелка потянуло ароматом вяленого мяса, как Царг приоткрыл один глаз. Обжигаясь, я снял пробу. Божественно! Подцепив котелок веткой, я пристроился с Царгом на подстилке. Наевшись до отвала, я пододвинул котелок булю. Приятная тяжесть в желудке навевала сонливость, но я крепился. Царг управился в два счета. Нехотя, я вновь потащился под дождь. Наскоро сполоснул котелок и оставил наполняться. Костер в пещере почти прогорел, и я подбросил пару веток потолще — на полночи должно хватить. После секундного размышления достал из мешка запасную рубаху. Еще в бытность на Земле, Царг укладывался дома поперек дивана, он и теперь не изменил своей дурацкой привычке. Места на постилке хватило бы на троих, нет же — он вытянулся по средине. Без лишних разговоров я оттащил его за лапы к краю. С этим наглецом только так и надо. Уснул я наверно раньше, чем донес голову до ложа. Снаружи бушевала гроза.