Посол вон! - Сергей Платов Страница 27

— Да, — был вынужден признаться Илья, тот, что Муромец.

— Правильно думаете, — зловеще заметил Солнцевский и вдруг отчетливо понял, что именно этого от него и добиваются темные силы, затеявшие всю эту интригу.

Ведь вина его друзей еще не доказана, их впереди ждет суд. Принимая во внимание предыдущие заслуги перед отечеством и лояльное отношение к ним Берендея, можно рассчитывать на условный срок. А вот вооруженное сопротивление сотрудникам правопорядка, да еще при исполнении, это уже серьезно. Тут лет на десять строгого режима тянет.

Провести лучшие годы своей замечательной жизни в темнице Солнцевскому никак не улыбалось, да и биться со своими же богатырями совсем не хотелось.

— Илюша, только не вздумай сопротивляться! — завопила невесть откуда взявшаяся Соловейка. — Они же только этого и ждут!

— Да я... — начал было бывший браток, но неугомонная девчонка не унималась.

Она практически повисла на его шее и продолжала голосить:

— Ну схожу я в темницу, посижу немного, с меня не убудет!

— Я и не соби...

— А тебя в момент стрелами истыкают!

— Любава, дай же мне...

— И не спорь со мной!

— Да я не спорю! — что есть силы гаркнул Солнцевский. — Как говорил Остап Ибрагимович Берта Мария Бендер Бей, надо чтить Уголовный кодекс! Тем более, когда за его спиной стоит рота ОМОНа.

— То есть ты не будешь меня защищать до последней капли крови? — удивленно поинтересовалась Соловейка, наконец отцепившись от него.

— Да в общем нет, — пожал плечами Солнцевский.

— Ну и не очень-то и хотелось! — выдала обиженная до глубины души Любава и резво отправилась в горницу, предварительно хлопнув дверью так, что с соседнего двора поднялась стая ворон.

— Ну как ее понять? — пожал плечами Солнцевский. — И то не так и это не этак.

— Ты не волнуйся, ей приготовлена чудесная двухкомнатная камера со всеми удобствами, — осторожно влез Попович. — Берендей лично проконтролировал, чтобы мебель была поставлена самая лучшая.

— У них теперь на двоих с Изей целое отдельное крыло, — поддакнул Добрыня, — всех соседей расселили по другим местам.

— И как там Изя? — поинтересовался Илюха, хотя прекрасно знал, что старый черт нигде не пропадет.

— Нормально, — сквозь зубы проскрипел Добрыня, — пьет вино из княжеских подвалов и сочиняет любовные стихи.

— Кстати, а мне-то приготовили?

— Чего? — не понял Добрыня.

— Камеру, — хмыкнул Илюха. — Судя по взятому старту, завтра вы припретесь со всей дружиной меня арестовывать за очередной саботаж миссии ОБСЕ на территории суверенной России.

Тут три богатыря потупились еще больше и оглушили окрестности троекратным богатырским вздохом. В этот момент Солнцевскому стало их даже немного жалко. Ну в самом деле, они же ни в чем не виноваты, просто служба такая. Как говорится, ничего личного. И тут ему захотелось сделать для них что-нибудь приятное.

— Мужики, может, в баньке попаримся?

Богатыри от такого предложения даже оторопели.

— Да ладно, чего там, — принялся уговаривать Солнцевский. — Она уже практически готова, парок отменный, да к тому же я вас угощу чудесным напитком, самым лучшим для правильного усвоения организмом пара. Голову даю на отсечение, что ничего подобного вы не пробовали. Эксклюзивная вещь!

— Так вроде мы на службе... — протянул Муромец.

— Ну сами посудите, я мог бы заупрямиться, а вы бы меня долго и нудно уговаривали. Так что если вы вернетесь назад с небольшой задержкой, это не вызовет никакого удивления. Да что там, вспомните, когда вы Изю утащили!

Богатыри переглянулись, и самый старший озвучил коллективное решение:

— Ну если только чисто символически, чтобы не обижать хозяина...

— Вот и замечательно, — тут же повеселел Солнцевский. — Вы пока располагайтесь, а я за пивком в погреб схожу.

Илюха направился было воплощать в жизнь задуманное, но его остановил Попович:

— Слышь, Илюх, мои ребята по спортивному залу больно соскучились. Может, можно им, пока мы тут...

— Конечно, можно, — охотно согласился старший богатырь, — только посменно, а то зал всех принять не сможет.

Дальше в дремавших доселе «Чумных палатах» закипела бурная жизнь. Обрадованные ратники, соскучившиеся по тренировкам, тут же во дворе скидывали кольчуги, шлемы и прочую амуницию и с радостными возгласами приступали к занятиям. А оставшиеся понуро ждали своей очереди у ворот. Что и говорить, вынужденное отстранение от службы Илюхи и его компании боком задело и их.

А сам Солнцевский метнулся в погреб и с ящиком пива отправился с тремя богатырями париться в бане.

Увидев такой расклад, Соловейка только удивленно присвистнула, вздохнула и полезла в кладовую за вяленым лещом. А то мужчины всегда в спешке забывают про закуску, а потом жалуются на головную боль.

Вы скажете, что такого не может быть? Что группа захвата не будет пить пиво, париться в бане в доме потенциального преступника? Так времена другие, возражу я вам, да к тому же этого преступника они очень хорошо знали и уважали. Как-никак единственный на весь Киев богатырь-женщина!

* * *

— А богатырь Петруха подходит к ней и говорит так заискивающе: «Гюльчатай, открой личико». А Гюльчатай резко скидывает паранджу, а под ней оказывается черный Абдулла. Богатырь-то не ожидал такого расклада и растерялся, а тот из его рук копье вырвал и его заколол. А потом украл коня и был таков. Все, ребята, устал я языком чесать, потом как-нибудь дорасскажу, — брякнул Солнцевский и потянулся к очередной кружке пива.

— Ну Илюха, ну пожалуйста, — протянул Алеша Попович, — больно интересно узнать, сможет ли воевода Сухов этого басурманина достать.

— Да отстань ты от человека, — остановил горячего товарища Муромец, — он и так уже третью фильму рассказывает.

— А мне больно про золотой шлем понравилось, — смахивая пивную пену с усов, заметил Добрыня, — про джентльменов удачи.

— И откуда ты столько знаешь? — не унимался Алеша.

— Ты что, забыл, он бывшее духовное лицо? А монахи, хоть и бывшие, люди очень образованные, — вместо Солнцевского ответил Муромец.

Впрочем, сам старший богатырь ничего против этого не имел.

Распаренные, разморенные четыре богатыря сидели в предбанничке, лениво потягивали пиво и так же неторопливо заедали его лещом.

— А пиво твое действительно божественный напиток, — наверное, уже в десятый раз за вечер заметил Муромец, — ничего подобного в жизни не пробовал.

— Это Изино пиво, — устало заметил Илюха, — точнее, идея моя, а воплощение его.