Республика Дракон - Ребекка Куанг Страница 27

– Не нужны мне твои говенные истории, – огрызнулась она.

– Отбрось все желания. И мысли. Просто дыши. – Голос Суни был таким спокойным и умиротворяющим. – Ты слышала историю про короля обезьян и Луну?

– Нет, – всхлипнула она.

– Тогда слушай внимательно. – Он слегка ослабил захват – только чтобы перестали болеть ее руки. – Однажды король обезьян увидел богиню Луны.

Рин закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на голосе Суни. Она никогда прежде не слышала от него такую пространную речь. Он всегда молчал, погрузившись в себя. Рин и забыла, как мягко звучит его голос.

– Богиня Луны только что спустилась с небес и летела так близко от земли, что можно было разглядеть ее лицо. Она была так прекрасна.

В голове у Рин всколыхнулись воспоминания. Она знала эту легенду. Эту сказку рассказывали детям в провинции Петух каждую осень, во время Лунного фестиваля, когда дети ели лунное печенье, разгадывали загадки, написанные на рисовой бумаге, и запускали в небо фонарики.

– И он влюбился, – прошептала она.

– Точно. Короля обезьян охватила пагубная страсть. Либо он будет обладать богиней, решил он, либо умрет. И тогда он послал своих лучших солдат, чтобы отнять ее у моря. Но им это не удалось, ведь Луна жила не в море, а на небе, солдаты просто утонули.

– Почему? – спросила Рин.

– Почему они утонули? Почему Луна их убила? Потому что они не взобрались за ней на небо, а нырнули в воду за ее отражением. Они пытались поймать иллюзию. – Голос Суни посуровел. Он по-прежнему говорил шепотом, но с таким же успехом мог бы и кричать. – Ты всю жизнь гоняешься за иллюзией, считая ее реальностью, и в конце концов понимаешь, какой ты дурак, и если сделаешь еще хоть шаг, то утонешь.

Он выпустил Рин.

Она повернулась к нему.

– Суни…

– Алтану нравилась эта история, – сказал он. – В первый раз я услышал эту легенду от него. Он рассказывал ее, когда хотел меня успокоить. Говорил, будет лучше, если король обезьян станет для меня просто человеком, глупым и легковерным, а не богом.

– Король обезьян – просто придурок, – сказала Рин.

– А богиня Луна – стерва. Она сидела на небе и смотрела, как внизу тонут обезьяны. И как это ее характеризует?

Рин засмеялась. На мгновение она посмотрели на Луну. Полумесяц скрывался за дымкой темных облаков. Рин не могла представить Луну проказливой и коварной женщиной, готовой обмануть мужчин и заманить их на смерть.

Она накрыла ладонью руку Суни. Его рука была массивной и грубее древесной коры, вся в мозолях. В голове у Рин крутились тысячи вопросов без ответов.

Кто сделал тебя таким?

И, что важнее, сожалеешь ли ты об этом?

– Тебе необязательно страдать в одиночестве, – сказал Суни и медленно улыбнулся, что случалось с ним редко. – И ты не единственная.

Рин хотелось улыбнуться в ответ, но тут накатила волна тошноты. Рин согнулась, и палубу забрызгала рвота.

Пока Рин сплевывала на доски палубы мокроту с кровью, Суни круговыми движениями гладил ее по спине. Когда приступ закончился, Суни смахнул с глаз Рин вымазанные рвотой волосы, а она глотала воздух, судорожно всхлипывая.

– Ты такая сильная, – сказал он. – Что бы ты ни видела, что бы ни чувствовала, ты сильнее этого.

Но ей не хотелось быть сильной. Ведь если она сильная, то должна оставаться трезвой, а если она трезва, то должна осознавать последствия своих действий. Придется заглянуть в бездну. И Федерация Муген перестанет быть расплывчатым пятном, а жертвы – просто ничего не значащими цифрами. Тогда придется признать значение одной смерти, а за ней другой, а потом еще и еще…

Рин хотелось бы признать это значение, но тогда пришлось бы что-то с этим делать, чувствовать что-либо, кроме гнева, а она боялась просто рассыпаться на части, если исчезнет гнев.

Рин заплакала.

Суни отбросил волосы с ее лба.

– Просто дыши, – прошептал он. – Дыши, хорошо? Вдохни пять раз.

Раз. Два. Три.

Суни по-прежнему гладил ее по спине.

– Нужно только продержаться всего пять секунд. А потом еще пять. И так далее.

Четыре. Пять.

И еще пять. И как ни странно, эти пять вздохов были чуть более сносными, чем предыдущие.

– Ну вот, – сказал Суни, когда число вздохов дошло, наверное, до пятидесяти. Его голос был едва громче шепота. – У тебя получилось.

Она дышала и считала вдохи, понимая, что Суни наверняка знает, о чем говорит.

Наверное, он уже и сам через это проходил, еще при Алтане.

– Она справится, – сказал Суни.

Рин подняла голову, чтобы посмотреть, с кем он говорит, и увидела стоящего в тени Вайшру.

Тот откликнулся на призыв солдат. Он что, стоял здесь с самого начала и просто молчал?

– Я услышал, что ты решила подышать воздухом, – сказал он.

Рин вытерла рвоту с щеки ладонью. Вайшра перевел взгляд на ее заляпанную одежду, а потом обратно на лицо. Рин не могла разобрать, о чем он думает.

– Я справлюсь, – прошептала она.

– Правда?

– Я о ней позабочусь, – сказал Суни.

После короткой паузы Вайшра быстро кивнул.

Еще через секунду Суни помог Рин встать и отвел обратно в каюту. Он обнимал ее за плечи, и его рука была такой теплой, крепкой и успокаивающей. Корабль качнулся на высокой волне, и Рин бросило на Суни.

– Извини, – сказала она.

– Не извиняйся. И не беспокойся. Я с тобой.

Через пять дней «Неумолимый» проплывал над затопленным городом. Поначалу, когда Рин увидела торчащие над рекой верхушки зданий, она приняла их за бревна или камни. Но оказавшись ближе, она разглядела изгиб крыши затопленной пагоды и дранку на крышах домов под водой. Из речного ила поднималась целая деревня.

А потом Рин увидела тела – изъеденные, вздувшиеся и бледные, с пустыми глазницами на месте выеденных рыбами глаз. Трупы перегородили реку, их оказалось столько, что корабельной команде пришлось смахивать червей, карабкающихся на борт.

Моряки выстроились на носу и отталкивали тела длинными шестами, чтобы очистить фарватер. Трупы громоздились по берегам. Время от времени матросы спускались и оттаскивали трупы в кучи, прежде чем «Неумолимый» мог двинуться дальше. Эта обязанность вселяла в команду ужас.

– Что здесь случилось? – спросила Рин. – Муруй поменял русло?

– Нет. Взорвали плотину. – Нэчжа побелел от ярости. – Дацзы велела взорвать плотину и затопить долину Муруя.

Это сделала не Дацзы. Рин знала, чья это работа.

Но знал ли еще кто-нибудь?