Хельви - королева Монсальвата [= Нежная королева ] - Ольга Игоревна Елисеева Страница 27

«Да, Хельви, без сомнения, любит все большое. И дикое. — с раздражением подумал герцог. — Больших лошадей, большие замки, даже страна у нее невероятно большая. Гранар простирается на восток и север так далеко, что едва ли хоть на одной карте обозначены его границы. В этом ряду Дерлок — не исключение, а правило. Всего так много, и все такое красивое!» Харвей и не предполагал, что вид Босуорта его заденет.

Он заметил, что там, на берегу королева тоже смотрит в подзорную трубу на корабль, и вновь отобрал у Сейнмура инструмент. На мгновение ему показалось, что они с Хельви глядят прямо друг на друга. Деми не сдержал улыбку и тут же увидел, как королева тоже смущенно заулыбалась. Значит ей пришла в голову та же самая мысль. Она передала трубу молодому рыцарю, сидевшему рядом с ней и опустила голову.

— Что скажите, д’Орсини? Как вам беотийцы без доспехов?

— По мне бы лучше с оружием. — пробурчал командир охраны. — Вон как вырядились. А что, не дать ли нам лишний крюк через болото?

— Симон, а я? — королева смотрела на него укоризненно. — Если ты не жалеешь свою праздничную одежду, пожалей хоть мое платье.

— Прошу прощения, Ваше Величество. — рыцарь улыбнулся. — Ради вашего платья, я готов потерпеть чистых беотийцев, хотя их бы стоило хорошенько окунуть в грязь.

Хельви расправила сбившийся с крупа лошади алый шлейф. Леди в красном — таков был ее сегодняшний выбор: царственно и хорошо видно издалека.

— Что ты скажешь о Деми?

«Очень слащавая физиономия. Просто блевать тянет». — подумал Симон.

— Да ты не на того смотришь! — возмутилась королева. — Тот, кто тебе так не нравится, маркиз Сейнмур, глава посольства.

Д’Орсини всегда поражала способность Хельви читать его мысли. Королева, смеясь, говорила, что он, Симон, живет чувствами, и все они написаны у него на лице. Рыцарь в этом сомневался. Просто она немного ведьма, королева Хельви, настоящая христианская ведьма, отказавшаяся от своего колдовства, ради любви к Богу и Гранару. Он-то знает. Он ее видел и в бою, и над сожженным телом Монфора (вот, когда Симон себя проклял!) и у серых камней в горах.

— Так что ты скажешь?

«А что сказать? Если этот в белом не Деми, а какой-то маркиз, то чего он так вырядился? И кто ж тогда жених?»

— В синем плаще. Видишь? — вновь подсказала Хельви. — Сейчас убрал подзорную трубу от лица.

— Н-да. Ничего себе. — неопределенно провозгласил д’Орсини. Чего она от него добивается? «Вот женщины! Разве можно так сразу что-то сказать? Ну приятное лицо у парня. Ну и что с того? Мало ли беотийцев с приятными лицами мы положили на двух войнах?»

Три большие лодки спустились на воду, и беотийское посольство поспешило погрузиться в них.

«Ну в лодку он хорошо прыгает. — констатировал Симон. — То же мне достоинство!»

Легкие суденышки на веслах подошли к берегу. Сопровождавшие свиту королевы слуги помогли втащить носы лодок на песок, чтоб вылезающие из них господа не замочили праздничной одежды. После краткого представления всем беотийцам подвели лошадей.

Хельви очень боялась, что у Харвея все еще болят ноги. Ей не хотелось, чтоб лорд Деми демонстрировал свою слабость на глазах у рослых южно-гранарских рыцарей, буквально родившихся в седле. Все, что она могла для него сделать, это найти на конюшне самого спокойного жеребца. Им оказался Кайлот, гуархайский скакун мышино-серой масти, который не смотря на свою покладистость, бегал довольно быстро, о чем говорило даже его имя — обгоняющий ветер. Лорд Дерлок дорогой с удивлением поглядывал на лошадь для жениха и не сказал гадость только потому, что думал медленно.

Сам Харвей тоже мучительно боялся показаться смешным. Он больше не хромал, во всяком случае так заметно, но вот с верховой ездой… дело обстояло куда хуже. В конце концов герцог так испугался опозориться перед всеми, что решил положиться только на руки, и взлетел в седло, не касаясь стремян.

Этот привычный жест будущего владыки Гранара согрел сердца кавалеристов и очень разозлил Босуорта, который как раз к этому времени придумал, какую колкость сообщить Хельви по поводу женихов, разъезжающих на клячах для беременных женщин на седьмом месяце.

— Прошу извинения за причиненные неудобства, господа! — громко сказала королева, обращаясь к беотийцам. — Но с природой не поспоришь: она немного поплакала, немного посмеялась, и вот мы уже вынуждены преодолевать болота и разлившиеся рукава реки.

Маркиз Сейнмур едва слышно застонал.

— До Даллина мы поедим верхом. — продолжала Хельви. — Там нас ждет торжественная встреча, ибо именно туда должно было прибыть посольство. Поторопимся, господа. — она посмотрела на солнце, уже явственно вышедшее из-за леса и начавшее припекать. — В полдень открытие процессии к собору, потом венчание и праздник. У нас не много времени.