Два полюса - Вера Окишева Страница 26

Эти мысли давно роились у меня в голове. Я наблюдала за теми, кто призывал свергнуть власть. И видела, как с ними расправлялись, показательно расстреливая.

Лацерт на мое сомнение ответил коротко:

- Я знаю.

А в душе у меня забрезжила надежда. Не знаю, отчего. Но вдруг захотелось, чтобы все получилось. Хотелось показать людям, что можно жить без жестокости, без войн.

- С-с-съешь ягодку, - прошептал Шейх, нагибаясь вместе со мной за тарелочкой. – Она с-с-сладкая и вкус-с-сная.

Предложенное угощение призывно блестело круглыми боками. Осторожно поймав одну за веточку, отправила ее себе в рот. Слова лацерта были правдивы. Она и вправду оказалась сладкой и вкусной. Рот сразу наполнился слюной. Божественно вкусный сок сочился из ягоды. Вернула ненужную веточку на тарелочку. Сглотнув, потянулась за следующей.

- Я знал, что тебе понравитс-с-ся. Мои любимые. Ягода называет итэм, рас-с-стет в лес-с-сах неподалеку. Очень полезна, в ней много витаминов, - рассказывал лацерт, а я уже четвертую ела и не могла насытиться.

- Есть легенда, что однажды бог неба Уруш с-с-спустился на землю, чтобы отведать этих ягод, но попал в ловушку, которую рас-с-ставила богиня плодородия Тшек. Уруш не мог с-с-сам выбраться из живых пут, которые оплели его тело. И тогда он с-с-стал звать Тшек, чтобы она помогла ему. Богиня появилас-с-сь и потребовала выкуп за с-с-свободу.

- Какой? – поинтересовалась я.

В тарелочке осталось всего три ягоды и, памятуя, что Шейх их любит, решила не жадничать.

- Чтобы обрести одну с-с-свободу, он должен потерять другую.

- Это как? - запуталась я.

В моем понимании свобода всего одна.

- Он с-с-стал ее мужем, - тихо рассмеялся Шейх.

Я замерла, пораженно глядя на тарелочку, где коварно блестели красные ягоды. Задать вопросы было страшно. Ведь зачем-то он рассказал эту сказку. Просто так лацерт ничего не делал, это я уже заметила. Серые пальцы Шейха взяли ягодку и поднесли к его губам.

- Она накормила его этими ягодами, и он с-с-соглас-с-сился. Ведь приятнее жить вдвоем, чем коротать вечнос-с-сть в одиночес-с-стве.

Легенда закончилась, а я продолжала сомневаться. Лацерт доел ягодки по одной и отставил тарелку. Взяв меня за руку, переплел наши пальцы.

- С-с-салли, перес-с-стань думать глупос-с-сти. Я знаю, что тебе противен.

Я не ответила. Он тоже замолчал. Так и сидели на кровати, молча. Я глядела на наши сцепленные руки. Да, он мне был противен. Он не землянин, но я не хотела бы, чтобы это звучало так жестко. Неловко.

Попыталась осторожно высвободить руку и сама освободиться от объятий лацерта, но он прижал меня к себе сильнее.

- Пос-с-сиди с-с-со мной, прошу. Прос-с-сто пос-с-сиди. Я не обижаюс-с-сь, С-с-салли, и прекрас-с-сно тебя понимаю, - зарываясь носом в мои волосы, прошептал Шейх, согревая своим теплым дыханием висок.

Я расслабилась, поддаваясь на уговоры.

- Да, вот так, - похвалил Шейх, ослабляя хватку.

Мой взгляд постоянно возвращался к пустой тарелочке и сомнения грызли изнутри.

- Нет, С-с-салли. Это ничего не значит. Просто очень вкусные ягоды, - ответил он на мой мысленный вопрос, который все не давал покоя.

Облегчение накрыло так, что вздох вырвался с губ. Я очень переживала, что попалась на очередную его уловку.

- Ты и попалас-с-сь, С-с-салли, - прошептал лацерт, прижимаясь губами к моей щеке.

Кончик раздвоенного языка пробежался по моей коже, вызывая жар во всем теле разом. Голова закружилась. Я словно плыла в мареве. Испуганно взглянула на лацерта, утонула в черном омуте его глаз.

- С-с-сейчас вс-с-се пройдет, это временное явление, - успокаивал Шейх. - Ягода пьянит, рас-с-слабляет. Можешь пос-с-спать, я покараулю твой с-с-сон.

Да, меня клонило в сон. Веки словно свинцом налились. Жар все усиливался, тело плавилось. Закрыв глаза, почувствовала, как лацерт положил меня на кровать, обнимая.

- Уруш тоже попал во вторую ловушку богини. Опьяненный, он дал брачные клятвы Тшек, но потом протрезвел, и пришло ос-с-сознание. Он разозлилс-с-ся. Была с-с-сильная гроза. Реки вышли из с-с-своих рус-с-сел, деревья падали на землю. Уруш никак не мог прос-с-стить богине обман. Но когда он ус-с-спокоился, то увидел, что натворил и рас-с-скаялс-с-ся. С-с-сам пришел на поклон к богине, умоляя его прос-с-стить. И Тшек прос-с-стила его. Ведь она знала, на что шла и с-с-считала, что понес-с-сла с-с-справедливое наказание от мужа. После этого с-с-супруги жили в мире и с-с-согласии. Но иногда Уруш бывает недоволен женой, и на небе с-с-сверкают молнии. Но все знают, с-с-стоит грозе закончитьс-с-ся, и бог неба подарит с-с-своей жене радугу.

Меня качало на волнах. Перед внутренним взором появилась картинка, как лацерт с синим ирокезом преподносил жене на вытянутых руках радугу, стоя перед ней на коленях. Лацерта с зеленым ирокезом тепло ему улыбалась, склоняясь над ним, чтобы подарить поцелуй.

- С-с-салли, у нас-с-с нет поцелуев, - тихо рассмеялся Шейх, где-то над правым ухом.

- Не порти картинку, - обиженно одернула его, глядя, как боги целуются.

- Маленькая ящерка, - смех Шейха приятно отозвался теплом в груди.

Ласковый голос вкупе с бережными поглаживаниями добавили светлых чувств к моменту. Аромат моря и лимона, приправленный нотками мяты, приятно пленял, заставляя уткнуться в грудь.

Распахнув глаза, стала рассматривать волокна туники. Они переплетались так тесно, но аккуратно. Чуть распушенные, мягкие.

Потрогала бусинки, перекатывая их подушечкой пальца, так трогательно, что даже в носу зачесалось от слез.

- С-с-салли, - тихо позвал Шейх.

Я подняла голову, встретившись с ним взглядом. Лацерт поймал ладошку и притянул к своим губам. Язык защекотал кожу, я вздрогнула и попыталась забрать руку. Но Шейх сильнее сжал ладонь и приложил к своей щеке.

- Я не могу зас-с-ставить тебя перес-с-силить твой с-с-страх. Ты с-с-сама должна это с-с-сделать, - нашёптывал мне лацерт. - Неприятно?

Я затравленно смотрела ему в глаза и не могла даже слово сказать. Я не могла ему признаться, что совсем не от отвращения дергаюсь. Что в голове у меня рождаются иные мысли. Те, которым нет места. Они не должны вообще возникать у меня в голове. И этот страх я точно не пересилю.

Теплая кожа под пальцами приятно ластилась. Сердце заходилось в груди. Лацерт отпустил ладонь, и я нехотя ее опустила, запоминая рельефность серой кожи.

- Дейс-с-ствие ягод прошло, - прошептал Шейх. – Давай проведу тебя к твоему дяде.

Кивнула, готова сбежать от него, куда глаза глядят, только бы не смотреть на Шейха. Мне было очень неловко. Все как-то неправильно.

Шейх волновал меня. Знал это и добивался именно этого. В сомнении глядя на его широкую спину, идя за ним по коридору, пыталась понять его замысел. Зачем ему моя привязанность? Сексуальной подоплёки, как пыталась, но я не видела. Если он меня соблазнял, то уж больно целомудренно.