Нездешние - Роберт Джексон Беннетт Страница 26

– Так ты меня приглашаешь?

– Приглашаю, – с горечью соглашается она.

– Хорошо.

Несмотря на согласие Мэйси, Джозеф дрожит, он до бледности перепуган своими самыми потаенными, странными мыслями, выплеснутыми этой безумной скороговоркой. Грэйси с тревогой смотрит на него. Но Мэйси не позволяет ей утешить парня.

– Нечего терять время. Я должен его увидеть.

– Хорошо, – вздыхает она. – Идите за мной.

Бросив последний взгляд на Джозефа, она уводит Мэйси за линию деревьев и вниз по каньону. Она выглядит такой маленькой и одинокой; когда они попадают в лунный луч, она кажется еще бледнее прежнего, так что волосы и кожа словно подсвечены изнутри. Потом они сворачивают за выступ скалы и исчезают.

Джозеф без движения стоит на краю леса Он смотрит на столовую гору, на каньон, а чувствует себя словно на краю бушующего, белого от пены моря, в которое только что прыгнула Грэйси. Больше всего на свете он хотел бы броситься за ней, но сознает, что это было бы страшной ошибкой для них обоих. Есть вещи, которых в Винке делать не следует, и одна из них – вмешательство в уговор.

Джозеф не возвращается к дороге, а идет краем леса. Он не знает зачем – просто лес позволяет чуть дольше предаться тоске. Он опять слышит тихий звук флейты из каньона. Мальчик замирает: с места, куда он вышел, ему видно, что происходит внизу.

Он даже себе не признался бы, что затем и задержался: хотел видеть, должен был увидеть. И может быть, если он скажет, что все произошло случайно, или взглянет только краешком глаза, его простят, если поймают.

Он стоит, не поворачивая головы, напрягаясь, чтобы видеть происходящее уголком глаза. Ему виден белый оскал утесов и гладкая белая полоска – русло каньона. На дне его движение, хотя рассмотреть трудно: видны две маленькие фигурки, почти теряющиеся в тени скал и глядящие вниз. Но на что они смотрят, Джозефу не видно.

Что-то обрушивается в каньон. Виден удар о дно, облачко песка и пыли. Но самого падения Джозеф не замечает – видно только, куда пришелся удар о землю. А вот еще что-то падает, уже ближе к людям, но опять мимо. Ему становится вдруг очень страшно за людей в каньоне, потому что валится что-то очень большое.

Что-то еще дважды ударяется о землю, ближе и ближе, но ни разу Джозеф не видит в воздухе ни камней, ни чего другого. Как будто сама земля раздается, но только в избранных местах на прямой, ведущей к людям. Джозеф не понимает, что могло вызвать такое явление.

Снова эхом отдается звук флейты. Потом между подошвами одной из фигурок и землей просвечивает лунный свет, она поднимается дюйм за дюймом, и потрясенный Джозеф понимает, что видит левитацию, парение в нескольких футах над землей.

Или, думает он, человека кто-то поднял?

И тут ему приходит в голову, не были ли облачка пыли, которые он видел в каньоне, шагами, тяжелыми шагами невидимки, который теперь поднимает человека над долиной медленным ласковым движением, быть может, чтобы приложить к щеке и покачать на руках, между тем как второй стоящий в каньоне смотрит, подбоченившись, с неодобрением на столь откровенное проявление любви.

Джозеф падает на колени, его рвет, но он все же удерживает в голове две мысли: первая, что нельзя издать ни звука, если тот в каньоне заметит, последствия будут невообразимо ужасны, и вторая, что если он угадал верно и там были шаги, шагавший так велик, что заполнил собой весь каньон.

Потом он понимает, что бежит, несется между соснами, спотыкается о кусты. Наконец он переваливается через дорожное ограждение и валится на обочину. Здесь он садится, обхватив колени, и плачет.