Ночные стражи. Золотое Древо - Кэтрин Ласки Страница 26

— А они не исчезли? — глухо спросил Корин.

— Мы боимся, что нет.

— Но я ничего не понимаю, — заговорил Сорен, обводя волков растерянным взглядом своих блестящих черных глаз. — Что общего может быть у верволков и хагсмаров? Волки ведь совсем не похожи на птиц!

— А ты думай о них не как о волках, а как о бескрылых хагсмарах, — вмешался в разговор молчавший до сих пор Копуша. Все дружно повернули головы и в немом изумлении уставились на него.

— Вот именно! — воскликнул Хаймиш. — Бескрылые. Но очень опасные и очень похожие на хагсмаров, о которых вы только что рассказали.

— Фингрот, — дрожащим шепотом произнесла Джильбана и снова замолчала. Прерывистый гул вулканов зловеще вторил бешеному стуку восьми сердец. — Это же похоже на джайникс!

— Джайникс? — хором переспросили совы.

— Вы, наверное, уже заметили, — тихо пояснил Хаймиш, — что глаза у нас зеленые.

— Ярко-зеленые, точно такого же цвета, что и ореол вокруг угля Хуула, — подтвердил Сорен.

Все пятеро сов радостно встрепенулись, вспомнив старинные легенды, в которых король Хуул при помощи зеленых лучей, бивших из волчьих глаз, прорвал мощные чары фингрота и разгромил отряд хагсмаров в пустыне Кунир.

— Их глаза до сих пор остались такими! — взволнованно прошептала Гильфи. — Расскажи им, Сорен, расскажи, как волки светом своих глаз прорвали хагсмарский фингрот!

Волки встрепенулись. Вскочив с земли, они принялись в волнении носиться кругами по полу пещеры, а затем снова уселись перед совами.

— Это правда? — спросила Джильбана. — Я спрашиваю потому, что в наших преданиях нет ни слова об этой истории. Возможно ли, чтобы часть легенды была утрачена?

— Сложный вопрос… Правдива ли легенда? — задумчиво протянул Сорен. — Могу сказать лишь то, что она была записана и мы прочитали о ней в книгах. — Он не стал ничего добавлять к этим словам. Он знал, что легенда могут воодушевлять, но воодушевление нельзя внушить, передать или высидеть, словно яйцо. Оно рождается в сокровенной глубине души и призывает к действию.

— Вы помните Данливи Макхита, предводителя моего прежнего клана? — спросила Джильбана. — Вскоре после того, как Корин достал из вулкана уголь, глаза Данливи начали тускнеть. — Она замолчала, задумчиво глядя в пол.

— И что? — спросил Корин.

— Коди расскажет вам, что произошло дальше, — ответила Джильбана, кивая на своего сына.

— Он всегда был негодяем, это Данливи Макхит, — прорычал Кода. — Он собственными клыками отгрыз мне подушечки на двух лапах, чтобы сделать из меня беспомощного калеку, пригодного для службы в Священной страже.

— Желание овладеть углем свело его с ума, — прорычала Джильбана. — Кода нужен был ему, чтобы подобраться к вулканам, поэтому он искалечил его! А когда в Дали появилась нужная сова, Данливи решил, что… — Она замолчала, стиснув челюсти.

— Нужной совой была моя мать, Нира, — глухо пояснил Корин.

— Да, но уголь добыл ты, а не она, — продолжал Коди. — Какое-то время Данливи считал, что все потеряно. Он впал в отчаяние, вскоре превратившееся в настоящее безумие, страшнее бешенства, которое у нас называют пенной пастью. Наконец, вожак Макхит убежал от своего клана и стал скитаться по Дали, постепенно уходя все дальше и дальше на юго-восток. Так он скитался по горным отрогам, пока не поселился в одной из глубоких пещер. Долгое время его считали погибшим. Многие члены его клана надеялись на это, молились о его гибели и каждую ночь смотрели на звездное небо, ища след души, уходящей в звездную пещеру, где волки находят покой после смерти, хотя были и такие, кто не верил, что Данливи заслуживает места на небесах. Но в один злосчастный день Макхит вернулся, да не один, а с новой подругой по имени Бригдилла. Он был страшно истощен, а глаза его померкли, полностью утратив свой цвет. Новая подруга Данливи была ему под стать — такая же тощая, изможденная и с такими же бесцветными глазами. Мы решили, что они переболели какой-то болезнью и до сих пор не могут оправиться. Но однажды ночью, вскоре после своего возвращения, Данливи собрал свой клан на совет в общей пещере, которая у нас называется гаддерхил. Это было в ночь полнолуния, и он велел нам выйти из пещеры и встать перед ним. Когда луна поднялась высоко, посеребрив землю перед пещерой, Данливи и Бригдилла шагнули в озеро лунного света, и тут с ними начали происходить странные изменения.

В этот самый миг вулканы вдруг перестали извергаться, и в пещере наступила мертвая тишина, напугавшая всех страшнее самого страшного грохота. Когда все немного пришли в себя, Коди продолжил свой рассказ:

— На наших глазах Макхит и его подруга стали втрое больше ростом, их тусклая клокастая шерсть потемнела, приобретя оттенок воронова крыла, а глаза вспыхнули желтым светом. Они угрожающе раздвинули губы, показав клыки — да такие, каких никто из нас до тех пор никогда не видел! Вдвое длиннее обычных волчьих клыков, а на конце не гладкие, а зазубренные, будто кривые ступени!

— Они стали верволками, — прошептал Хаймиш. — А потом случилось самое ужасное. Все волки из клана Макхитов, отказавшиеся присоединиться к Данливи и Бригдилле, были растерзаны в клочья.

— А как же ты, Коди? Почему они не тронули тебя?

— Никогда не думал, что мое уродство когда-нибудь спасет мне жизнь, — печально ответил калека, подняв изуродованную лапу. Верволкам не нужны уроды. Они даже внимания на меня не обратили. Да и какая слава в убийстве искалеченного волчонка, едва вышедшего из детского возраста?

— Что было потом? — спросил Сорен. С каждым мгновением ему все меньше нравился этот рассказ. Он казался ему странно знакомым, словно пришедшим из глубокого прошлого, о котором они читали в легендах. Теперь он понимал, почему Эзилриб перед смертью завещал юному королю и стае прочитать эти книги!

— Потом Макхит, Бригдилла и небольшая часть оставшихся в живых волков ушли.

— Ушли? — переспросила Гильфи. — Но куда?

— В ту самую пещеру, на юго-восточных отрогах гор.

— Вот оно что! — возбужденно воскликнул Копуша, бросаясь вперед. — Мне кажется, я знаю, что это за пещера!

Все изумленно уставились на него.

— Что ты знаешь? — хрипло прошептала Гильфи.

— Мне кажется, что в эту пещеру ведет длинный подземный ход, который пещерные совы называют Туннелем отчаяния. — Копуша замолчал, собираясь с мыслями. — Это очень странное место, и в нем происходят необъяснимые превращения. Пещерные совы давно знают о нем, правда, в наши дни мало кто верит в существование волшебных туннелей. Мы думали… — Он вдруг осекся, словно пораженный какой-то новой мыслью, и уставился на свои сильные голые лапы, выкопавшие столько ходов и туннелей в твердой и сухой земле. — Мы думали, что это всего лишь легенда. — Копуша опять замолчал, но собрался с силами и закончил: — Но ведь мы знаем, что порой легенды оказываются чистой правдой.