Адепт - Кэтрин Куртц Страница 26

А потом для Перегрина словно исчезли все голоса, оставив только один: серебряное чистое сопрано, возносящееся к небу, словно песнь жаворонка. Голос был женский, но столь высокий и чистый, что напоминал голос ребенка, пронзительная ясность мешалась в нем с искренней скорбью. Певица находилась где-то слева и спереди Перегрина, среди родственников покойной. Он нетерпеливо всмотрелся в стоящих там людей. Спустя мгновение он увидел ее: крайнюю слева, почти у самой северной стены.

Она стояла в луче света от витража, расположенного чуть выше ее левого плеча. Зачесанные назад волосы были светло-золотыми, с рыжеватым оттенком. Четко очерченный профиль напоминал мадонну Боттичелли; на щеках под опущенными ресницами блестели дорожки слез.

Возможно, чувства Перегрина обострились от сострадания, ибо сердце его тотчас устремилось к ней. Он сомневался, что она находится в прямом родстве с леди Лорой, и все же скорбь ее была искренней и глубокой, как у дочери. Очарованный ее красотой, он присмотрелся к ней внимательнее – и был тронут, разглядев благородную мягкость ее духа.

“Кто это?” – гадал он.

Прощальный гимн завершился торжественным “Аминь”. Почтительно помедлив с минуту, прихожане начали группами выходить. Семья Кинтул направилась в боковую дверь: девушка с лицом скорбящей мадонны вышла с ними, но держась чуть в стороне. Перегрин следил за ней взглядом, пока она не скрылась за дверью; он опомнился только тогда, когда Адам тронул его за локоть.

– Ее зовут Джулия Барретт, – шепнул Адам ему на ухо, подтолкнув его к центральному проходу. – Она крестница леди Лоры.

Перегрин вздрогнул и повернулся к нему, пораженный тем, как легко Адам Синклер прочитал его мысли.

– Правда? – удивился он вслух. – Странно, что мы прежде не встречались.

– Ее отцом был сэр Альберт Барретт, – негромко продолжал Адам. – У него были поместья южнее, в Букингемшире.

Перегрин обратил внимание на то, что тот дважды упомянул ее отца в прошедшем времени. Он поднял взгляд на Адама.

– Ее отец умер? – прошептал он.

Адам кивнул и понизил голос еще сильнее, пробираясь сквозь толпу.

– Несколько лет назад он оказался вовлечен в финансовое предприятие, потерпевшее крах. Когда компания, в создании которой он участвовал, обанкротилась, он продал всю свою собственность, чтобы возместить убытки акционеров. С его стороны это было благородным жестом, и лично о нем никто дурного слова не говорил, однако ходили упорные слухи, что его партнеры по бизнесу были нечисты на руку. Это его сломило. Через несколько месяцев после банкротства его нашли мертвым. Согласно официальному заключению смерть сэра Альберта Барретта носила естественный характер, но некоторые считают, что он покончил с собой. Надо ли говорить, что вся эта история тяжело ударила по его семье. Мне кажется, Джулии и ее матери пришлось бы совсем плохо, не будь с ними леди Лоры.

Они добрались наконец до двери, и Перегрин еще раз на обидно короткое мгновение увидел Джулию, садившуюся в машину. Позже он тщетно искал ее среди гостей в Кинтул-Хаусе. От мыслей о ней его отвлек только сам граф Кинтул, который вежливо отвел его в сторону и осторожно осведомился о неоконченном портрете матери. К собственным удивлению и облегчению, Перегрин обнаружил, что мысль о возврате к работе больше не страшит его.

– Я могу возобновить работу в любое удобное для вас время, милорд, – заверил он графа. – В настоящий момент я выполняю одну работу для сэра Адама Синклера, но я знаю, что ему тоже не терпится увидеть этот портрет законченным.

Когда граф отошел от него к другим гостям, Перегрин отправился на поиски Адама. Тот стоял у окна гостиной и оживленно беседовал со смешливой блондинкой, в которой Перегрин узнал леди Элисон Макбейрд, старшую дочь графа Килревана. Несколько лет назад он писал ее портрет. Не желая мешать беседе, явно приятной для обеих сторон, Перегрин уже собрался отойти, когда что-то в комнате вдруг изменилось.

Казалось, по залитой светом зале прошла тень – словно туча набежала на солнце. В углу, где находился Адам, соткалась тьма, обернувшись вокруг него дымной спиралью.

Перегрин поперхнулся и протер глаза, но тьма не исчезала, а колыхалась в воздухе, словно облако ядовитого газа. Забыв об осторожности, Перегрин ринулся в ту сторону.

– Адам! – резко выкрикнул он.

Его старший товарищ повернул голову; на лице его не было заметно ничего, кроме удивления. Уже на середине залы Перегрин остановился, поскольку тьма разом исчезла. Он стоял, ощущая себя дурак дураком.

– Что случилось, Перегрин? – спокойно спросил Адам.

Перегрин неловко переминался с ноги на ногу под любопытным взглядом голубых глаз леди Элисон.

– Прошу прошения, – сказал он ей. – Я искал сэра Адама, но дело может и подождать…

Позже, когда они с Адамом возвращались на машине в Стратмурн, он рассказал о виденном.

– Представления не имею, что это было, – признался он. – Раньше я ничего подобного не видел. Как бы сказать… почти разумная субстанция, возможно, какая-то разновидность стихийной силы. Словно энергия, сгущающаяся перед ураганом или торнадо. И это было определенно враждебным, а вы были в самом его центре.

Адам выслушал это не перебивая.

– Адам, вам грозит какая-то опасность? – спросил Перегрин, когда молчание затянулось.

Лицо Адама было сурово, рот крепко сжат.

– Если и грозит, ей предстоит обрести какой-то облик.

– У вас есть враги, о которых вы знаете? – настаивал Перегрин.

– Да. А у кого нет? – буркнул Адам. Потом лицо его смягчилось. – Послушайте, я ни на секунду не сомневаюсь, что вы видели проявления какой-то надвигающейся угрозы. Но я давно взял за правило не тревожиться до тех пор, пока не будет ясно, чего именно я должен опасаться. Иными словами, – сухо добавил он, – довлеет днесь злоба его.

– Ладно, – тяжело вздохнул Перегрин. – По крайней мере я вас предупредил. – И я сделаю все , добавил он про себя, чтобы помочь вам, если от этого будет какой-то толк…