Оскверненная - Гленда Ларк Страница 26

Я на всякий случай взял на кухне нож и отправился в каюту Лиссал.

Стучать я не стал; я просто открыл дверь и вошел. Она чувствовала себя в полной безопасности: об этом говорило то, что она не заперла дверь изнутри.

Уже давно началась полуночная вахта, но Лиссал еще не ложилась. Она стояла у кормового окна и смотрела на белую пену, которую оставлял в темном море позади себя корабль. В каюте горела лампа, чувствовался легкий запах горящего масла. Лиссал стояла ко мне спиной, но, услышав, как открылась дверь, повернулась. Она явно уже некоторое время не пользовалась магией: багровый туман вокруг нее был еле заметным, так что я мог разглядеть ее лицо. Ночная рубашка, позаимствованная из добычи Мортреда, была очень изящна: на плечах ее поддерживали тонкие ленточки, складки шелка и кружев падали до полу. Стоя в мягком свете лампы, Лиссал была потрясающе красива.

Впервые в жизни я ощутил пробуждение человеческого мужского желания. Мне хотелось позволить себе обдумать это новое чувство, хотелось, чтобы мое тело привыкло к нему. Я сделал движение, пытаясь обхватить ее крыльями, коснуться ее груди. Только с большим усилием мне удалось изменить направление движения и сосредоточиться на более важной цели.

Должно быть, Лиссал удивилась, увидев меня: обычно Головастик никогда не входил без разрешения, – но на ее гладком лбу не появилось ни морщинки.

– Что тебе? – спросила она. Думаю, она еще не вполне поверила в то, что я позволил себе подобную дерзость.

Я закрыл за собой дверь и молча стоял – немножко слишком долго.

Лиссал слегка нахмурилась.

– Чтонибудь случилось?

Я знал, что должен заговорить, знал, что другого шанса у меня не будет. Я заставил свой язык приготовиться и выдавил:

– Флейм… – Для меня самого мой голос прозвучал неожиданно глубоко и звучно, как и полагается голосу мужчины.

В тот же момент все переменилось. Холодный взгляд, самообладание, жестокость безразличия растаяли, словно их и не было. Она была просто Флейм, моя Флейм. И она узнала меня.

– Руарт? – раздался недоверчивый шепот. – Ты Руарт?

Я кивнул.

То, что я потом увидел, перевернуло мне душу. Мгновенная вспышка чистой радости… попытка багровой скверны захватить власть… борьба с ней Флейм – и победа! Однако за отчаянием и любовью в ее глазах таилась жестокость ее будущего, готовая снова овладеть Лиссал.

Я хотел заговорить, но у меня еще не было нужных слов. Поэтому я засвистел. Это получалось у меня легче и естественнее, чем косноязычная речь. Я высвистывал слова на языке птицдастелцев, добавив к ним жесты языка знаков. Я не беспокоился о том, что выгляжу смешно. Ничего не имело значения, кроме одного: я говорил с Флейм.

«Ты можешь побороть скверну. Мортред не имеет больше над тобой власти, этот негодяй мертв. Ты теперь сама себе хозяйка. Ты можешь выиграть».

Она, казалось, поняла. Я сделал шаг к ней; мне так хотелось коснуться ее, ласкать ее волосы и кожу… прижаться клювом к ее щеке…

– Я думала, что ты погиб, – заикаясь, выдавила она. – Я видела, как дастелцы падали на причал. Я думала, что ты оказался одним из них. – По ее щекам текли слезы. Я сделал еще шаг к ней, желая обнять, как это делают люди, но она подняла руку, останавливая меня. – Нет. Этому не суждено быть.