Охотник за Смертью. Судьба - Саймон Грин Страница 26

Дэниэл Вульф сел на постели, с трудом сдержав крик. Он еще находился во власти сна, но ночной кошмар уже таял, улетучивался, оставляя лишь ощущение страха. Что именно так его напугало, Дэниэл не помнил. Зато его тело прекрасно помнило пережитой ужас. Он взмок от пота, сердце бешено колотилось, дыхание было таким, словно он бежал со всех ног, спасая свою жизнь. Наверное, так оно и было.

Откинув потные простыни, он подал команду светильникам, и спальня немедленно озарилась ярким, отгоняющим страхи светом. Его старая спальня в Башне Вульфов, где он провел свое детство. Когда стало ясно, как сильно он нуждается в надежном месте, где мог бы чувствовать себя в безопасности, Стефания тут же распорядилась ее открыть.

Пока он занимался поисками своего умершего отца, с ним что-то случилось. Что-то страшное. Настолько страшное, что шок уничтожил все воспоминания. Теперь они являлись к нему только во снах.

Встав с кровати, он пошлепал к умывальнику, чтобы ополоснуть лицо. Прохладная вода успокаивала, но тревога все равно оставалась. Так же как и уверенность, что ему жизненно необходимо вспомнить нечто важное. Вспомнить, несмотря ни на что. Как бы жутко это ни было.

Дверь отворилась, и сердце Дэниэла испуганно подпрыгнуло. Он резко повернулся, подняв руки, чтобы защититься от... он сам не знал, от чего. Но это была его старшая сестра, Стефания, заглянувшая проверить, все ли у него в порядке. Она всегда знала, если с ним было что-то не так. Вот и сейчас Стефания поднялась прямо с постели: волосы ее были растрепаны, халат, чтобы не смущать стражу, наброшен прямо поверх тонкой ночной сорочки.

Даниэл кивнул ей и вернулся к кровати, сев на краешек. Стефания опустилась рядом с ним и бережно положила руку на его дрожавшие плечи.

— Опять тот самый сон? — тихонько спросила сестра. — Ты принимаешь таблетки, что прописал тебе доктор?

— Они не помогают. Засыпать-то я и без них засыпаю, с этим проблем нет. Дело в этих проклятых сновидениях. Никакие таблетки не защищают от кошмаров.

— А у тебя есть хоть малейшее представление о том, чем именно этот сон так страшен? Что в нем так пугает? И почему тебе снова и снова снится одно и то же?

— Если бы... Как только я просыпаюсь, сон исчезает. Пока я прихожу в себя, все, даже самые смутные воспоминания, рассеиваются. Не остается ничего, кроме ощущения запредельного страха.

Дэниэл уставился на сцепленные на коленях руки. На нем была пижама с бурыми мишками, точно такая же, какую он носил в детстве. Она немного успокаивала его, давая ощущение тепла и заботы.

— Просто... кажется, будто приближается что-то плохое. Это я знаю точно, хотя понятия не имею, что, как и почему... Вот бы тебе позвать экстрасенса. Пусть они извлекут эту гадость из моей головы.

— Дэнни, мы ведь уже это обсуждали, — вздохнула Стефания. — Приглашение экстрасенса невозможно сохранить в тайне. Тут же пойдут слухи, а мы не можем допустить, чтобы другие семьи прознали о нашей слабости. Особенно сейчас, когда дела обстоят... так, как они обстоят. Сон, Дэнни, он и есть сон, не более того. Ты с этим справишься.

— Если бы только я смог вспомнить...

Дэниэл в бессильной злобе уставился на руки, сжатые в столь же бессильные кулаки.

Стефания, мурлыча что-то под нос, обняла его и стала укачивать, как ребенка. Дэниэл начал успокаиваться. Он вспомнил, как в далеком детстве матушка успокаивала его точно так же.

— Не беспокойся ты об этом дурацком сне, — прошептала Стефания. — Ты слишком долго оставался в ловушке среди обломков своего корабля. Кошмары теперь просто неизбежны. Чем переживать из-за них, порадуйся, что «маяк» на твоем звездолете все же заработал. Нам удалось обнаружить тебя и оплатить твою транспортировку домой. А главное, радуйся тому, что ты выжил, Дэнни. Выжил в катастрофе, в которой другой наверняка бы погиб.

— Но почему, черт побери, я ничего не помню? Ни саму катастрофу, ни почему она произошла, ни что я делал возле той заброшенной луны.

Лицо Дэниэла скривилось от досады, как у ребенка.

— Меня не было несколько месяцев! Где я находился все это время?

— Ты все вспомнишь, — заверила его Стефания. — Дай только время.

— Я вовсе не уверен, что хочу вспомнить. Мне страшно, Стефи.

— Послушай, постарайся продержаться еще некоторое время. Если тебе не станет лучше через несколько недель, я позабочусь, чтобы сюда, тайком, доставили какого-нибудь экстрасенса. Есть несколько человек, которые в долгу перед кланом Вульфов. А пока будь благодарен судьбе за то, что потерпел катастрофу именно тогда. Ты уже приблизился к Запретному Сектору, а оттуда никто не возвращается.

— Это мне все твердят. — Дэниэл тяжело вздохнул. — Жаль, что я так и не нашел отца. Или хотя бы его тело, чтобы доставить домой и похоронить в фамильной усыпальнице. Мне так недостает его, Стефи.

— О себе я этого не скажу. Он был бессердечным тираном. В жизни не интересовался нашими нуждами, не говоря уж о том, что колошматил тебя, когда ты подворачивался под горячую руку. Меня-то он пальцем не трогал, знал, что со мной это не пройдет. Теперь, когда его нет, всем нам стало гораздо лучше. Валентин исчез, Констанция с головой погрузилась в подготовку к свадьбе... а у меня нашлись тайные союзники. Если мы сделаем все как надо, Дэниэл, то приберем к рукам контроль над всеми делами семьи. Восстановим былое могущество. Разве это не то, к чему мы всегда стремились?

— Пожалуй, что так, Стефи. Тебе виднее, ты всегда знала, как лучше. Тебе пора вернуться в свою комнату. Со мной все будет в порядке.

— Хорошо. Но сперва смени пижаму. В шкафу есть чистая.

Стефания еще раз ободряюще сжала его плечо и встала.

— Ложись, Дэниэл. И больше никаких дурных снов.

— Да, Стефи.

Она поцеловала его в лоб, помахала на прощание и вышла из спальни. Вздохнув, Дэниэл стянул с себя пропитанную потом пижаму. Оставил ее на полу, подошел к шкафу и надел новую — пахнущую чистотой, свежестью и безопасностью. Он совсем уже собрался лечь, но уловил кислый запах пропотевшего белья. Дэниэл снял постельные принадлежности и неумело застелил кровать свежими простынями. Звать слуг не хотелось: пошли бы сплетни, а у него все-таки была гордость.

Он снова улегся и натянул одеяло до самого подбородка. Яркий свет резал усталые глаза, но он не был готов остаться в темноте. Может быть, никогда этого не сможет. Дэниэл нахмурился, рассердившись на себя. Он же Вульф, черт возьми! Отец учил его быть сильным! Он уже собрался выключить свет, но замер, внезапно осознав, что у него в спальне кто-то есть. Дверь не открывалась, и он не видел и не слышал, чтобы кто-либо входил. Но он был не один. Дэниэл медленно сел в постели, уставясь в ярко накрашенные глаза своего старшего брата, Валентина.

Валентин Вульф сидел, или, скорее, примостился на краешке кровати Дэниэла, подтянув колени к груди. Лицо его было бледным, темные локоны чуть сбились набок.