Главный секрет - Наталья Анашкина Страница 26

Обо всём этом он поведал лично Доминик, когда в очередной раз «навещал» её в клинике. Он не боялся всё это говорить ей, потому что по сей день уверен – мадам Готье уже никогда не выберется за стены этой, по сути, тюрьмы. Сейчас его основная цель, чтобы вымышленный диагноз Доминик стал реальным. Для этого ей вводят разные препараты… В общем, я думаю, ты можешь себе представить, в какой ужасной ситуации она оказалась.

– Но почему никто не усомнился в таком нелепом сценарии? – возмутилась я. – У неё же есть близкие люди, которые должны были забить тревогу или хотя бы проверить так ли всё на самом деле, как утверждает её муж?

– Он сделал всё очень продуманно и аккуратно. Сначала объявил, что его супруга неожиданно решила уехать в незапланированный отпуск, никому ничего не сказав. При её занятости это никого особо не удивило, однажды она уже поступала подобным образом. Затем за, казалось бы, приватным разговором «поделился» сначала с одним, затем с другим общим знакомым о том, что Доминик стала чересчур вспыльчивой, возбужденной, что его беспокоит её состояние…

Слухи поползли очень быстро, а он с удовольствием подогревал их «новыми подробностями». Потом объявил, что Доминик решила подлечиться в известной клинике в Швейцарии. Ну а когда общественность уже забила тревогу, требуя информации из уст самой мадам Готье, которая так внезапно пропала, пришлось «признаться», что дела обстоят хуже, чем он рассказывал, но больше он не может скрывать «ужасную правду».

К тому моменту у него уже были видеозаписи яростных и по-настоящему безумных приступов Доминик, которые случались с ней под воздействием вливаемых в неё лекарств. Для тех, кто продолжал сомневаться, Француа устраивал показательные встречи, при которых она либо не могла связать и двух слов, находясь в состоянии сомнамбулы, либо как зверь в клетке металась по палате. И, в конце концов, сомневающихся почти не осталось.

Эта история могла бы закончиться очень печально, если бы однажды ей не приснился удивительный сон. Какая-то женщина, которая, как потом припомнила сама Доминик, была её давно умершей прабабкой, научила её выходить из собственного тела. «Не давай отравлять свою душу», – сказала она своей правнучке. Поначалу Доминик не придала этому никакого значения, но один и тот же сон стал сниться ей снова и снова. И когда однажды у неё всё получилось, и она поняла, что это реальность, а не её собственное безумие, с этого момента и появилась надежда.

Теперь каждый раз, когда бедняжку накачивают губительными препаратами, она оказывается здесь. Набирается сил, отдыхает, размышляет, строит планы побега. «Месть – вот, что не даёт мне опустить руки и сдаться», – как-то сказала она. Насколько мне известно, в клинике появилась новая служащая, которая неожиданно поверила в истинную историю Доминик и согласилась помочь ей. Я уверен, что у неё обязательно получится обрести долгожданную свободу. Жаль только, если я больше не увижу её. Наши встречи и душевные разговоры были весьма ценными для меня.

Встречающий немного помолчал, а затем подвёл итог:

– Вот видишь, Доминик Готье оказалась исключением из многих правил. И в плане времени тоже. Я видел её несколько раз, а там, за пределами Лабиринта, прошло всего лишь пару месяцев. Но вообще, наверное, нужно понимать главное – у каждого гостя, попавшего сюда, есть своя причина, своя конечная цель. Важно, только понять, какая.

– А это как раз самое сложное, – невесело подытожила я. – Да, я, конечно, сочувствую Доминик. После всего, что ты мне рассказал… Возможно, она хотела поговорить с тобой наедине, а я спутала ей карты. Я тоже желаю ей удачи. А знаешь, на что ещё я обратила внимание? Ганс переместился в Лабиринт, так сказать, весь целиком, и душой, и телом. А тело Доминик по-прежнему оставалось в клинике во время её прыжков сюда. Отсюда вопрос? Где же сейчас твоё тело? Или моё? Я полностью здесь или нет?

– А это ты узнаешь, когда вернёшься домой, – подмигнул мне Встречающий.

– Если вернусь, – поправила я его с грустной улыбкой.