Мама для Совенка - Екатерина Боброва Страница 26

Ругать тупую тварь Юля устала, да и бессмысленно было — если та ошибется, рухнут вдвоем.

— Милая, не умаялась? — решила сменить тактику, открыв по такому случаю глаза. Господи, лучше бы не открывала. Вид, конечно, потрясающий, но не когда висишь, прижавшись к спине ящерицы, а внизу метров пятьдесят пропасти. И стало понятно назначение деревянных колодок для ног — чтобы не содрать кожу об острые камни при подъеме.

— Передохнем, дорогая?

Докатилась — разговаривает с ездовой ящерицей! Еще и вокруг ни души. Высшее общество провалилось в полном составе, и на этой скале Юля была одна в компании с вальшгасом. А тот и правду решил передохнуть. Устроился на узком карнизе. Прикрыл глаза, намереваясь задремать.

Вот здорово! — разозлилась девушка. Сначала затащила неизвестно куда, а теперь дрыхнуть собралась, тварь! Хотела пнуть или стукнуть по макушке, как над головой раздались мужские голоса. Знакомые такие…

— Как успехи с ассарой?

Третий.

— Я решаю этот вопрос.

А вот и Четвертый.

— К драгоценностям она равнодушна, власть ее скорее пугает, чем прельщает, а мужчины…

— Я в курсе, что ты не смог удержать ее ночью. Теряешь хватку, брат.

— Просто не хотел пугать, — возразил Четвертый, и Юля ощутила, как румянцем вспыхивают щеки, а внутри поднимается злость.

— И когда ты скажешь, что мы ее не отпустим, и она должна будет остаться с Шестым?

— Не торопи меня, — огрызнулся Четвертый, — думаешь легко понять, что творится в голове у этой женщины? Я ищу подход.

— Поторопись, брат. Мне не нравится, что это женщина начинает слишком много для тебя значить. Смотри, не увлекись всерьез.

И Третий хлопнул по макушке своего вальшгаса. Фильярг остался один. Зло поджал губы. «Поторопись!» Легко сказать. Он вспомнил поцелуй, упрямый взгляд, прячущий за решимостью страх. Эту женщину хотелось узнать, она манила как спрятанная в ворохе бумаги конфета. Если бы не спешка, он стал бы неторопливо, наслаждаясь вожделением, разворачивать обертку. Потом так же, не торопясь, попробовал бы ее на вкус, пробуждая страсть и заставляя раскрыться. Эту женщину хотелось приручить, а не сломать. Но Третий прав, на игры нет времени. И все же… Он вспомнил их поцелуй, волну желания, поднявшуюся в теле. И покачал головой… Все складывалось, как нельзя некстати.

Некоторое время Юля прислушивалась — не раздастся ли еще чей-нибудь голос, но вокруг лишь гудел ветер, да задорно чирикала какая-то птаха. Внутри нарастал яростный холод. Крепло желание кого-нибудь убить. Нет, конкретно хотелось прибить Четвертого, но после того, как он вернет ее домой.

Сволочь! Так и знала, что верить нельзя. Обвинение в похищение… Покровительство… Прием… Вся эта лапша активно вешалась на уши с единственной целью — подсластить пилюлю. Похоже, с самого начала ее никто не собирался отпускать домой.

Юля с расстройства долбанула кулаком по ближайшему до чего дотянулась. Ветерок, не ожидавшая такой подставы по затылку, подпрыгнула, недовольно зашипела и сорвалась с места. Девушка охнула, судорожно вцепляясь в седло, перед лицом промелькнула выглаженная на ветру скала, справа, между двух белоснежных пиков, синей полосой блеснуло море, а потом они вывернули на плато, оказавшееся буквально в паре метров над карнизом.

Здесь было красиво. Раскинули под изумительно синим небом игольчатые ветви хвойники, камни покрывал разноцветный мох, создавая видимость полотна авангардиста. У дальнего края белым песцом улеглось облако. И все было бы прекрасно, даже Ветерок не портила пейзаж, если бы не аристократия, группками рассредоточившаяся по плато. И мысли в голове сразу закрутились отнюдь не гуманные.

Сюда бы бомбу, — мечтала Юля, — желательно резиновую. Запустить и пусть скачет и скачет, давя. И начать с Четвертого или с Третьего. А лучше с обоих.

Вальшгас, завидев своих, прибавил ход, активнее перебирая лапами.

— Юля, — закричал, размахивая руками деть, — ты где была? Я боялся, что ты потерялась.

Она и потерялась, причем весьма удачно. Всегда бы так «теряться», чтобы не чувствовать в конце полной дурой.

— С вами все в порядке? — с заботой осведомился главный по дурам. Юля скрипнула зубами. Нет, в целом все неплохо. Она жива. На горы насмотрелась на десять жизней вперед, получила незабываемые — до поседевших волос — впечатления от езды. Стерла пломбы на зубах, сдерживая ор. Эхо в горах разносится далеко, а русской нецензурщине она местных лордов научит в другой раз. Но главное — появилась какая-то определенность. Не надо больше гадать: прорываться с боем, сбегать под покровом ночи или торжественно с оркестром и цветами отбывать домой. Ясно, что цветов и оркестра не будет. Остался один лишь вопрос — зачем принцам иномирный наставник? Но с этим можно разобрать и дома, лежа на диване и поедая мороженое. В тепле и безопасности у нее будет время проанализировать мотивы и поступки их высочеств, а сейчас надо действовать.

— Благодарю, — растянула губы в улыбке, не смотря Филю в глаза. Еще прочитает там лишнее, — не скажу, что мне понравилось, но это было… запоминающимся.

А впереди еще спуск… Нет, лучше пешком. Или пусть ее стукнут по голове чем-нибудь тяжелым, привяжут к Ветерку и транспортируют вниз.

— Я рад, Ю-лия, — поклонился его высочество, — но вы зря переживали. Вальшгасы очень аккуратны и никогда не причинят вред наезднику.

Юля с сомнением покосилась на длинную морду и… не поверила.

Фильярг лично отстегнул ремень, помог спуститься, и Юле пришлось ухватиться за протянутую руку. От горячего прикосновения встрепенулась память, подбросив сцену с поцелуем, но была жестко послана далеко и надолго. Какие, к черту, поцелуи, если за них придется расплачиваться свободой, здоровьем и спокойствием близких? Что подумает мама, когда она не вернется домой? Желание стукнуть его высочество сделалось невыносимым. Внутренности раздирала боль, и Юля поспешила отойти, чтобы не выдать себя раньше времени.

— Юля! Смотри, там море! — деть взобрался на край скалы, раскинул руки. Девушка охнула, бросилась было оттащить от края, но сопровождающий принца успокаивающе положил ей ладонь на плечо.

— Не бойтесь, госпожа ассара, не свалится. Мы — дети гор, а его высочество — их любимый ребенок. Вот как проснется огонь в крови, станет хозяином.

Смотреть, как деть балансирует на краю пропасти и оставаться на месте было не просто, но Юля справилась. Ее величество права — мальчикам надо взрослеть. И если Совенок должен будет повелевать вулканами, пусть привыкает к горам и их захватывающей дух высоте.

Рядом с Совенком Юля и осталась, старательно избегая обоих высочеств. Малыш словно оттягивал боль на себя, и та стала глуше, спрятавшись где-то под сердцем.

Они гуляли по плату, деть разыскивал красивые камни, их сопровождающий, мастер Ифрас, рассказывал о находках занятные легенды. Затем они караулили около обнаруженной норы, ожидая, когда оттуда покажет рыжий нос симпатичный зверек. Считали носящихся в воздухе быстрых птах. Искали похожие на животных облака. Победил мастер Ифрас, найдя сразу трех драконов. А потом их позвали к столу.