Предназначение - Дейв Дункан Страница 26

Когда Уолли сошел на берег в Аусе, колдун знал, о чем он разговаривал с Джией перед тем, как покинуть палубу «Сапфира». Колдун, поднявшийся на борт в Уоле, знал имя Броты. Портовые службы везде следили за порядком, кроме Ова; в Ове даже окна лавок, выходящие на причал, были закрыты.

Когда Катанджи проник в башню Сена, он видел там колдуний, перетиравших что-то на тарелках – зелье, решил он. Размолотая чечевица?

Уолли посмотрел снова на ряд зрителей за собой. Не меньше половины их шевелили губами. Ннанджи – точно, он всегда так делал. Уолли оглянулся на Тану, ее глаза бегали туда и сюда по галерее лиц. Когда она взглянула на него, он сказал одними губами:

– Ты мошенничаешь, Тана.

Претендентка вздрогнула и прекратила пение.

– Я не могу выдавать секретов Ннанджи, – продолжал шевелить губами Уолли в тишине, – он мой названый брат.

Она снова начала и опять споткнулась. Зрители затаили дыхание, как на спектакле, когда герои должны вступить в бой. Губы снова беззвучно задвигались.

– Он убьет тебя, Тана.

Конечно, это было преувеличением, хотя кто знает? Хонакура и Уолли много поработали над смягчением нрава Ннанджи. От них он научился милосердию и терпимости, он даже мог простить теперь гражданским убийство воинов – в исключительном случае. Тана откровенно мошенничала. Ярость и стыд Ннанджи могли перейти все границы.

– Начни сначала, – ободряюще предложил Тиваникси.

– Нет, думаю, не стоит, милорд, – вспыхнула Тана.

Ннанджи подбежал помочь ей подняться и крепко обнял ее, утешая. Судьи вежливо пожелали ей удачи в следующий раз и поздравили ее с проявленным мастерством в фехтовании.

Уолли ликовал. Последнее покрывало упало с колдовских трюков, и все благодаря тщеславию Таны. Уолли снова перевел взгляд на Тиваникси.

– Прошу прощения, милорд. Тот держал руку на плече юного Первого, принесшего рапиры.

– Не хочешь ли один-два боя провести сам, Лорд Шонсу? Мы оба знаем, как трудно Седьмому найти хорошую практику.

Уолли уже собирался отказаться, когда заметил, что Тиваникси разглядывает его с явным подозрением. Возможно, мысли о том, что перед ним зомби колдунов, оставили кастеляна, но теперь он хотел проверить туманную репутацию пришельца. Ннанджи уже доказал, что он гениальный воин, – был ли таким же его товарищ, или он самозванец?

Уолли, со своей стороны, проникся симпатией к этому любезному изящному воину.

– Почему бы и нет? – ответил он. – Большее из пяти?

Он выбрал рапиру, самую длинную из всех.

Тиваникси, не желая обременять себя, снял меч и передал его стоящему рядом Шестому. Уолли вслед за ним передал свой меч Ннанджи. Потом снова проскользнул мимо скамей на фехтовальную площадку.

Если предводительство должно решаться в бою, то Седьмые, конечно, будут стараться проверять друг друга в рапирных поединках под видом тренировок. Собственно бой состоится, конечно, на настоящих клинках, но будет уже пустой формальностью. Потом менестрели распишут его для широкой публики и грядущих поколений как кровавую драму. Воины, конечно, восхищаются мужеством, но не безмозглы же они совершенно.

Поединок был объявлен, и толпа снова собралась. Люди на балконах, видимо, обладали какого-то сорта телепатией, так как они тоже притихли.

Противники стали лицом к лицу, салютовали друг другу рапирами, несколько мгновений выждали. Кастелян обладал грацией балетного танцора и легкостью снежинки. Он действительно был очень хорош и очень быстр. И он собирался впервые по-настоящему проверить Уолли с тех пор, как Бог сделал его воином. Они сошлись в поединке, совсем не похожем на смертельный, сражаясь в закрытом пространстве, как морские крысы. У Тиваникси, конечно, была постоянная возможность практиковаться с другими Седьмыми, тогда как Шонсу не имел практики с тех пор, как Уолли вселился в него.

Толпа изредка переговаривалась и вскрикивала, но в основном молча смотрела. Удар – выпад – паррэ – защита – отступление, звенели рапиры.

– Раз!

Уолли увидел несколько новых приемов, кое-какие из них стоило перенять, но если и был где-то воин, равный Шонсу, то это был не он.

– Два!

Они остановились на мгновение перевести дух, потом снова кинулись в бой. Лязг.., лязг… Чей-то громкий голос, какое-то замешательство в толпе отвлекли внимание Уолли от этого серебряного смерча, – и кастелян уколол.

– Раз! – воскликнул Тиваникси.

Проклятье! Шонсу должен был выиграть этот бой по всем позициям. Уолли рассердился и повел поединок жестче, оттеснив Тиваникси к изгороди, где ногам не хватало места для разворота.

– Три! – объявил Уолли; большее из пяти.

Они сняли маски и, задыхаясь, поблагодарили друг друга. Толпа громко захлопала в знак одобрения блестящему поединку и тут же принялась обсуждать его – вне сомнения этот Шонсу, хотя и потерял армию, все еще был хорош в делах с металлом.

Уолли отдал маску с рапирой Первому, потом, усталый и задыхающийся, повернулся к своим, ожидая увидеть улыбки. Вместо них его встретили тревожные лица и взгляды, бросаемые за его спину. Он оглянулся. Двое Седьмых стояли за дальней изгородью.