Три кота на чердаке, или служанка в проклятом доме - Алиса Чернышова Страница 26

— Чудный чай, — говорю с усмешкой.

— Благодарю! Я так и знал, что тебе придётся по вкусу именно этот вариант. А обо всем остальном… Почему ты пришла сюда?

— Полагаю, вам это прекрасно известно, но озвучу — мне нужна скрипка.

— Скрипка… милочка, не разочаровывай меня: причина и цель — вещи зачастую не только разные, до и диаметрально противоположные. Итак, вопрос был в другом, и попробуем-ка мы ещё раз. Почему ты здесь?

Улыбаюсь чуть вымученно и отхлёбываю напиток — от него где-то в глубине расползается самое настоящее спокойствие.

— Я не вижу другого выхода для себя, — отвечаю в конечном итоге, — Этот вариант плох, но все другие — ещё хуже, а порой просто невыносимы.

— Вот как… я уж боялся патетичных воплей о какой-нибудь милой глупости вроде "вечной любви".

— О ней не кричат, верно? По крайней мере, когда она есть, — улыбаюсь сардонически, вспоминая своё пробуждение, — А так — любовь, конечно. Куда без неё? Но не только в этом причина. Вы вообще знаете, что именно замыслил Незрячий? Он безумен!

— Безумие — как много в этом слове. В кого не плюнь, везде психи — даже к ответу привать некого!.. А Незрячий просто запутался; бедный ребёнок, так и не научившийся бороться с собственным страхом. Но мне-то какое до этого дело?

— Но он действует от вашего имени! Ну, в том числе от вашего. Значит, вы в некоторой мере в ответе за это!

— Детка, кто только в доброй сотне миров не действует от моего имени. Уж ты-то должна знать, что к большей части их художеств я не имею ни малейшего отношения и отвечать за них ни перед кем не намерен. У меня такой проект интересный сейчас в работе, ты не поверишь! Мир, населённый пляшущими куклами-марионетками, полагающими, что они — живые. Разве не очаровательно?

— Весьма. Но что будет с этим городом?

— Ровно то, чего он заслуживает. Ну, положим, уничтожит этот бедный мальчик одно из Сердец, питающих магией мир, ну случится карманный конец света — право, почему это должно волновать меня?

Я подвисла. Ну, вообще, если задуматься, то вопрос справедливый, но…

— Но почему это так тревожит тебя? — в призрачном голосе отчетливо слышна ирония, — Зачем просить у меня скрипку, когда можно умолять о свободе? Покинь город — тогда и Незрячий, и Аштарити потеряют главную фигуру в их игре. Ты ведь не глупа и понимаешь, зачем нужна каждому из них, верно?

— А могли бы вы освободить Аштарити от контракта? — тут же хватаюсь за шанс, — Вы ведь можете!

— С чего бы мне нарушать мною же установленные правила? Так игра становится бессмысленной, ты не думаешь? Он сам согласился быть одной из фигур, принял условия, когда мог бы отказаться.

— И умереть! — почти кричу.

— Такая взрослая девочка, прожила столько разных жизней — и веришь в смерть?.. Какая, право, глупость. Ты же вот сделала иной выбор, и что? Сидишь предо мной, пьёшь чай, пытаешься доказать мне очевидные вещи. Неплохая карьера для давно и безнадёжно мёртвого.

И правда, глупо как-то. Вздохнув, смущенно отвожу глаза и некоторое время молчу, отдавая должное напитку.

— Я не стану в это вмешиваться, — говорит между тем хозяин лавки, — Но ты можешь, почему нет? Пришло время развязать этот узел, именно затем я и привёл тебя к дверям его дома.

Глаза у меня, наверное, становятся большие — чисто пара блюдец. Смотрю ошеломленно, рот открываю беззвучно — просто не могу поверить в услышанное.

— Вы?..

— Ох, ну к чему такое изумление? Я, разумеется. Замкнуть кольцо, дать каждому шанс сделать какой-то выбор — так существа вроде меня должны поступать в таких случаях, верно? Это придает игре смысл — право выбора.

— Но демонам вы его не оставили, — говорю насмешливо и почти зло, — Они не могут ни любить, ни выбирать.

— Вот как… Это уже любопытно. Значит, не веришь, что твой демон любит тебя?

— Нет, конечно, — даже фыркаю от абсурдности этой идеи, — Он жаждет свободы, а я — ключ от клетки. Отсюда и растут ноги у всех этих попыток вспомнить прошлое и замылить глаза. Глупость, на самом деле: будто я не помогла бы ему просто так, даже будь он… честнее.

— Вот как… И, понимая, что он манипулирует тобой, ты все равно пытаешься его спасти?

Теперь моя очередь смотреть на Мастера, как на глупца.

— Разумеется, — говорю раздраженно, — То, что я чувствую к нему, в простые слова не помещается — слишком много всего между нами. Верно одно — я не могу позволить Тари быть чьей-то куклой, потому что свобода — наша единственная драгоценность, без которой невозможно вообще ничего, чувства в том числе.

— Вот как… Тогда ты, наверное, что-то действительно понимаешь о любви — даже при том, что ничего не знаешь о демонах и их свободе. Итак… после всего сказанного, тебе все ещё нужна скрипка?

— Определённо.

— Что же, быть посему. Значит, слушай: есть три дара — для твоих спутников, а все, что нужно тебе, у тебя есть и так, лишь не забывай три простые вещи. Первое: любой страх стремится уничтожить своего владельца. Второе: то, чего страстно хочет отец, может быть пугающим бременем для его сына. Третье: горе колдунам, которые, творя ритуалы, упорно не желают понимать их истинный смысл. Вот и все, девочка. А теперь прости мою бесцеремонность, но у кукол-марионеток спутались нити, а в такой же лавке в другой вселенной посетитель. Так что, удачи!

Миг — и я обнаруживаю себя на улице, непонимающе хлопающей глазами. Лавка все так же закрыта, Бонни переминается с ноги на ногу рядом, а спину мне оттягивает вес футляра, да и сумка стала тяжелее.

— Ну, вот и поговорили, — бормочу. Отчаянно хочется рассмотреть дары Мастера, но при Бонни делать этого не хочется — что-то мне подсказывает, что Тари о них совсем не в курсе. Могут же и у меня быть маленькие секретики? Между тем, в голове роятся мысли. Страх Незрячего, говорите… Что же, господин добрый доктор, похоже, нам с вами надо увидеться вновь!

— Господин директор.

— Госпожа служанка… право, у меня нечто вроде дежавю. Кажется, подобное уже было?

— Вполне вероятно. Я смотрю, у вас новый кабинет?

— В другом наметился капитальный ремонт, знаете ли. Плановый снос стен и потолков, а также прочие сопутствующие радости… Но я как-то даже не ожидал вас увидеть вновь.

— Правда? А мне казалось, что совершенно наоборот, — усмехаюсь. На дворе день, и скархл поразительно благообразен в своем человечьем обличьи: сидит в новеньком креслице, перекладывает бумажечки и смотрит на меня с эдаким типичным профессиональным интересом. Я не отстаю — улыбаюсь ему в ответ, оставив Бонни в холле (а было это, можете поверить, ой как непросто).

— С чего вы взяли? Я и прошлый ваш визит смутно помню, госпожа служанка, что уж говорить о каких-то тайных целях!

— Вот именно. Вы позволили демону уничтожить вашу память, чтобы не рассказывать хозяину о собственном предательстве. Неужели это правда? Неужели всякий страх рано или поздно восстает против собственного создателя?