Между сердцем и мечтой - Юлия Цыпленкова Страница 26

— Когда ему мешали обязательства? — криво усмехнулась я. — Он уже сейчас пишет о нашем расставании, и как же мне понимать это? Он пресытиться мной через месяц, и что же дальше? Всучит свою любовницу одному из приближенных, а я буду смотреть, как он уже ведет в свои покои другую? Нет! Я не желаю такого!

— Да чего же тогда вы желаете, Шанриз? — спросил меня Дренг.

— Должности, которая позволит мне быть во дворце и подле короля. Тогда я буду чувствовать себя уверенней и не страдать от подозрений, не стану искать соперниц и злиться на него.

— Но такой должности нет! — воскликнул граф. — Опомнитесь, ваша милость! Государь не может назначить вас туда, где вам не место…

— Я стоять под уборной его тетки — место?! — взорвалась я. — А на ложе? Мне, девице, место?! А быть выброшенной, как сношенное платье — место? Где вообще в этом мире место женщине?

— Замужем, — буркнул Дренг.

— Значит, его и займу, — отчеканила я.

— Ваша милость… — попытался воззвать ко мне королевский фаворит.

Я забрала у него поводья, обошла Аметиста и забралась в седло. Не хотелось продолжать этот унизительный разговор и слушать увещевания и доказательства, как хорошо на время согреть монаршую постель. Жеребец, будто чувствуя то, что испепеляло меня сейчас, нервно перешагнул с ноги на ногу, заржал и послушный моей воле тронулся с места…

— Шанриз! — в отчаянии воскликнул Олив.

Я остановила Аметиста, обернулась и зло усмехнулась:

— Что до утех, то при Дворе есть та, кто сделала своим ремеслом поставку тел на ложе государя. Ее светлости мои наилучшие пожелания в ее нелегком деле.

— Что мне сказать королю? — с раздражением спросил граф.

— Вы уже услышали мой ответ, большего я не добавлю.

— Но вы же неравнодушны к нему!

— Он сможет жить с кровоточащим сердцем, я тоже, — бросила я, и мой жеребец, более не сдерживаемый, сорвался с места.

— Боги, Шанриз! — выкрикнул мне вслед Дренг.

Но больше я ничего не хотела слушать. Кровь бушевала во мне слишком яростно, чтобы я была сейчас способна мыслить и искать правильные ответы королевскому посланнику. Пусть скажет, как услышал, пусть передаст всё, что я сказала слово в слово. Не хочу! Не хочу быть одной из череды его увлечений! Не хочу идти на заклание, как овца, чтобы вскорости оказаться выброшенной за ненадобностью.

Как там сказал магистр? Нельзя брать, ничего не давая взамен. Верно. Всё верно. Но не только для меня. Любовь короля слишком эфемерна, чтобы стать платой за будущее разочарование и боль от расставания. Она не искупит унижений, уже предопределенных, раз он обговаривает это условие, еще не получив согласия. Так пусть и пользуется тем, кого приводит ему светлейшая сводня. Пусть погрязнут в своих интригах, пусть перегрызут друг другу глотки. С меня хватит!

А потом на нас с Аметистом обрушился дождь. Натянув поводья, я остановила коня, подняла лицо к небу и подставила его под холодные капли. И меня охватило чувство, будто Боги смывают с моей души ту черноту и тягость, которые владели мной последние дни. Я словно очищалась от скверны, и чувство легкости, едва зародившееся в душе, всё сильней разрасталось, заполнив меня, а затем и переполнив. Оно хлынуло наружу вместе с заливистым смехом. А вместе с ним таяли и последние слои панциря моей черной меланхолии. Я снова жила и дышала полной грудью.

Аметист фыркал и мотал головой, недовольный остановкой и дождем. Склонившись, я прижалась щекой к его шее.

— Прости меня, мальчик, — сказала я. — Прости за равнодушие и холодность, более я тебя не оставлю. Клянусь.

— Пфр, — ответил скакун, и я вновь рассмеялась.

— Хорошо, — не стала я спорить. — Мы вернемся домой, где нас оботрут и согреют.

Оглядевшись, я попыталась понять, куда нас занесло. Понадеявшись на Хэлла, я развернула Аметиста. Теперь он бежал быстрой рысью, чтобы я могла разобраться в местности. Впрочем, убежали мы хоть и далеко, но я быстро сообразила, куда нам стоит повернуть, и потому через некоторое время жеребец уже перебирал ногами по дороге, которая вела нас к дому.

А еще через минуту я услышала крик моего отца:

— Шанриз! — Обернувшись, я увидела, что батюшка нагоняет меня. — Хвала Богам! — воскликнул он, приблизившись. — Вы живы и невредимы. Но как же так можно, дитя?!

— Простите, батюшка, — улыбнулась я чуть виновато. — Мне надо было развеяться. Теперь уже всё хорошо. Мне жаль, что вынудила вас искать меня, еще и под дождем.

— Именно, еще и дождь! Вы ведь можете простудиться, — продолжал отчитывать меня родитель. — Что за блажь… Постойте, — вдруг оборвал он сам себя. — Мне кажется, или вы очнулись?

— Очнулась, — ответила я, а после подумала, что его милость сильно перенервничал, и ощутила благодарность за его заботу. — Мой разум со мной, мой дорогой родитель, и больше меня не покинет. Простите, что доставила столько неприятных минут.

— Пустое, — отмахнулся отец. — Главное, что вы снова с нами. А теперь поспешим, иначе простуды нам точно не избежать.

— На это у нас есть магистр, — легкомысленно отмахнулась я.

— Ох, Шанни, — покачал головой барон, но вновь стал строгим родителем и приказал: — Домой. Живо!

Рассмеявшись, я пришпорила Аметиста, и он помчал меня вперед, пуская копытами брызги из луж, разлившихся на дороге. И в ворота, перед которыми стоял привратник под зонтом, я въехала первой, сильно опередив батюшку на его кобылке. Он присоединился ко мне уже в холле, окинул задумчивым взглядом, и усмехнулся:

— За вашу шею я зря опасался, вы слишком хорошо держитесь в седле для того, чтобы, упав, ее сломать. И конь отменный.

— Лучший, — заверила я, после встала на носочки, поцеловала отца в щеку и поспешила наверх, чтобы поскорей сменить мокрую одежду и согреться.

Когда я вошла в свои комнаты, там обнаружилась ожидавшая меня Амберли. Завидев меня, она вскочила с кресла и впилась испуганным взглядом мне в лицо. Я улыбнулась и заверила ее:

— Я с тобой, дорогая. Прикажи подать горячего напитка, надо согреться после дождя. Я вымокла до нитки. — Затем посмотрела на служанку, не сводившую с меня глаз: — Мне надо уточнить, чего я хочу?

— Я мигом! — воскликнула Тальма и умчалась в гардеробную.

— Буду чихать, непременно приду к тебе и прилягу рядышком, — заверила я сестрицу, не двинувшуюся с места. — Потом будешь перед женихами с красным носом красоваться.

— Вот еще, — фыркнула Амбер и поспешила выполнить мою просьбу.

Я с улыбкой проводила ее взглядом и перевела его в окно. Там продолжал лить дождь, смывавший мои несостоявшиеся надежды. Грустно усмехнувшись, я отвернулась и встретилась взглядом с собственным отражением.

— Это мы еще посмотрим кто кого, Ваше Величество. Возможно, это не мои мечты преждевременны, а ваши взгляды устарели? И выходит, что вы ретроград. Вот и живите с такими же ретроградами, а луч будет сиять не вам и не для вас.