Единственная для эшра - Ираида Волконская Страница 26

– Смотря, на какую тему, он будет задан,– не стал обещать Алан.

– Просто, я тут размышляла над тем, что узнала от тебя утром и поняла, что ты не рассказал, что случается с девушками, которые не прошли обряд, – осторожно объяснила я.

– Пора бы мне уже привыкнуть, что твои вопросы могут быть только на одну тему, – рассмеялся он, не спеша, тем не менее, отвечать.

– Пожалуйста, Алан, это очень важно, – продолжала настаивать я.

– Да, ничего с ними не случается, продолжают жить дальше своей жизнью, – последовал не очень убедительный ответ.

– Алан, говори правду. Я что, похожа на глупышку? Во-первых, чувства так просто не отменишь; а во-вторых, эти девушки на этом этапе уже знают достаточно много о вас, чтобы вы так просто их отпустили. Что вы с ними делаете?! – практически начала кричать я, оттесняя Алана к подъезду.

– Да, тише ты! Чего кричишь?! – зашипел на меня Алан, – девушки, правда, продолжают жить, как жили раньше, но для этого приходится слегка подкорректировать им память.

– Каким это образом? – поинтересовалась я.

– Коммерческая тайна. И хватит меня расспрашивать! Ты, между прочим, сейчас тоже немало знаешь, и при этом, даже не являешься моей невестой! – рыкнул Алан, показывая крепкие клыки, причём как я только сейчас заметила на верхней челюсти их целых четыре.

Теперь уже он наступал, утробно рыча, а я пятилась, пока не упёрлась в стену дома. Вот, пожалуйста, доигралась,– довела эшра до состояния неконтролируемой ярости. Сейчас, останутся от меня жалкие останки, которые не один человек не опознает.

В придачу ко всему, перегорела единственная лампочка на козырьке подъезда, и в полумраке зелёным засветились его глаза, от чего моё сознание решило меня ненадолго покинуть. Я уже начала сползать по стеночке, но Алан меня оперативно встряхнул и прижал к этой самой стене, чтобы я больше не делала попыток сесть так сказать «в лужу».

– Раз я так много знаю, почему тогда ты не стираешь мне память? – просипела я, когда более или менее пришла в себя.

– Я не могу, для этого нужно обратиться к старейшинам. А признаваться в том, что меня раскрыли, не очень-то хочется, нагоняй я получу неслабый, а мне – это совсем ни к чему. К тому же, Марта официально встречается с Тимом, а вы с ней подруги. Если стереть тебе память, то Марте придётся перестать, с тобой общаться, а она, боюсь, этого не поймёт, и это может испортить её отношения с Тимом, – спокойно и довольно подробно объяснил мне успокоившийся Алан, глядя мне в глаза.

– Значит, если Марта не пройдёт обряд, то ей просто сотрут память? – решила уточнить я уже более окрепшим голосом.

– Да, – коротко ответил Алан, но, видимо, заметив по моим глазам, что я всё ещё ему не верю, добавил. – Не волнуйся, с ней всё будет в порядке.

– Конечно, а если с ней что-то случится, я лично Тиму голову оторву и тебе за одно, – решительно заявила я.

– Ты, главное, в самый ответственный момент в обморок не упади, – рассмеялся Алан, чуть отходя назад.

Какой же он всё-таки вредный. Но, спасибо хоть не прибил, хотя мог. Так страшно как сегодня мне не было ещё никогда, даже вчера. Оставшись одна на ночной улице, я чувствовала себя в большей безопасности, чем один на один с разозлившимся Аланом. Да, не завидую я Марте, ей придётся жить с мужем, который просто выйдя из себя, может запросто её убить и даже не заметить этого. Бр-р-р-р,– страшно.

– Ладно, Арина тебе пора домой. Пока, ещё увидимся, – махнул мне рукой на прощание эшр и исчез в темноте, как будто его и не было.

Подойдя к двери квартиры, я для начала прислушалась, насколько там спокойно. К моему удивлению никаких криков или ругани не было слышно, странно, редко когда вечером в субботу в этой квартире бывает тихо. Тихонько приоткрыв дверь, я протиснулась в квартиру, просто, если её раскрыть шире она заскрипит и довольно громко, а мне не хотелось бы, привлекать внимание к моему появлению. Слава богу, меня пока не заметили – тётка, судя по звукам на кухне, готовит себе ужин, а её мужа, скорее всего, нет дома. Этим и объясняется такая тишина и спокойствие. Быстро скинув кеды и пальто, я стрелой влетела в свою комнату и заперлась, только теперь выдохнув и немного расслабившись. Так как по опыту знала, если в квартире спокойно сейчас, значит, будет шумно потом. Хорошо, что я вовремя пришла. Правда, завтра едва ли удастся так же удачно сбежать, но я постараюсь, иначе головомойки не избежать.

И всё же не смотря на то, что рядом с Аланом я всегда нахожусь в напряжении и жду подвоха, выспалась я вчера как никогда. Мне даже снились, какие-то приятные сны, чего уже давно не случалось. А вот эту квартиру у меня никогда не получалось назвать своим домом в нормальном понимании этого слова.

До четырёх лет я была в детдоме, а потом меня забрала к себе тётя Роза, которая никогда не объясняла, почему вообще это сделала. Про родителей знаю только то, что они погибли, но при каких обстоятельствах это случилось, и в каком возрасте я попала в детский дом, я не знаю. Нет даже ни одной их фотографии. Ни на один мой вопрос о них тётка не соизволила ответить. Странно также и то, что в моём свидетельстве о рождении на месте имени отца стоит прочерк.

Откуда я знаю, что он погиб? Это единственное в свете чего тётка о нём упоминала, часто ворча: «Не связалась бы сестрица с этим придурком осталась бы жива. А теперь, мне с его отродьем возись!» Как правило, эта тема всплывала, когда я делала что-то ей неугодное. Тот день, когда я переступила порог своего нового дома, я проклинала не один раз, честное слово, лучше бы я осталась в приюте. Но, как говорят, семью не выбирают, и я постепенно привыкла не обращать на тёткины выходки никакого внимания.

Лет в четырнадцать я очень хотела сбежать, особенно после того как ко мне стал приставать тёткин сожитель. Один раз от изнасилования меня спасло то, что тётка вернулась домой на час раньше обычного, и я, вывернувшись из его грязных лап, заперлась в своей комнате. Близких подруг у меня не было, на дворе была поздняя осень, а моя неуверенность и слабохарактерность не дали воплотиться замыслу в жизнь. К моему счастью, тётка с ним не поладила и в эту же неделю выгнала его из квартиры, больше я этого типа не видела. Остальные же её ухажёры, слава богу, не обращали на меня особого внимания. Тут конечно без тёткиного влияния не обошлось, норов-то у неё крутой, но и я делала для этого всё необходимое: одевалась в невзрачные вещи, не красилась, почти не бывала дома, а когда была, старалась не показываться на глаза и вести себя тихо. Всё это прочно вошло в привычку и теперь, познакомившись с Мартой, я хоть и с трудом, но начала меняться, открывая в себе новые стороны собственного характера и внешности. И мне даже представить страшно, во что выльется моё общение с этими зубастыми нахалами, а точнее, с одним из них, так как подруга взяла на себя второго. Но от этого предвкушения изменений в моей судьбе,– а они наверняка последуют, – наконец-то появилось желание жить и узнавать новое, не смотря на внутренний страх пред неизвестным.