Эльминстер. Рождение мага - Эд Гринвуд Страница 26

И кто лучше в глазах богов – Верховный Чародей, расфуфыренный вельможа или вор? Кому из них отдать предпочтение? Двое первых причиняют много зла, а вор... во всяком случае, он честен или, лучше скажем так, не скрывает, чем занимается... гмм... пожалуй, в Хастарле на эти вопросы не ответят ни жрец, ни мудрец. Отхожее место перед ним тоже явно не знало ответа, и Эл посчитал за лучшее поскорее вернуться назад, пока Фарл чего-нибудь не учудил. Уж если им суждено, чтобы в их поисках по городу рыскали наемники, то лучше об этом узнать заранее. Когда Эльминстер вернулся обратно, Фарл сидел около полога. Убедившись, что Эл хорошо видит его, он пригнулся и бесшумно скользнул под полог. Заняв его место, Эл улучил момент, когда парочка около него, не обращая ни на кого внимания, занялась собой, и тоже последовал за ним.

Невидимые в темноте, друзья тихо лежали бок о бок на покрытом ковром полу. Когда звуки любви в едва освещенном алькове стали громче и учащеннее, Фарл медленно прополз вперед, осторожно протянул руку и, взяв с полки совсем запыленный стакан с вином – обязательное дополнение обстановки алькова, – проворно выплеснул его содержимое на светильник.

Огонь зашипел и погас, и альков погрузился в полную темноту. Словно жалящая змея, Эльминстер вскочил с ковра и зажал одной рукой рот щеголя, стараясь придушить его другой.

Руки Фарла уже закрывали рот Тени. Она задергалась и завертелась под ним, пытаясь закричать, но затихла, как только с удивлением узнала навалившегося на нее мужчину. Эльминстер увидел, что ее тонкая рука больше не бьется, как раньше, когда она вырывалась, а лишь несколько раз похлопала Фарла по плечу. Но тут все его внимание занял вельможа.

Напомаженный и натертый благовониями, Джанзибал изворачивался в руках Эльминстера. Вряд ли у него имелся такой опыт рукопашных схваток, как у Эла, но он был крепче телосложением и тяжелее, к тому же ярость придавала ему силы. Извиваясь из стороны в сторону, он тащил Эльминстера за собой, стараясь укусить зажимавшие его рот пальцы.

Эл отвел руку назад и рукоятью кинжала саданул вельможу со всей силы под челюсть. Голова Джанзибала резко дернулась в сторону, и изо рта потекла струйка крови. Щеголь что-то промычал и, как куль с мукой, свалился с кровати. Один открытый глаз незряче уставился на Эльминстера. Эл с удовлетворением оглядел свою работу и повернулся посмотреть, что там делается за ним, а заодно и убедиться, что никто снаружи не заметил, что в алькове вдруг погас свет, и не услышал грубых звуков стычки, совсем не подобающих любовным утехам. Снаружи все так же доносился гул голосов пьющего народа, а позади него раздавалось нежное воркование. Было ясно, что Фарл, не теряя даром времени, сам воспользовался тем, за что вельможа щедро заплатил Шандат. Золотые монеты рассыпались по полу, когда Отарр разорвал ее корсет. Не обращая на них внимания, Эл склонился над парочкой и осторожно высвободил из уха Шандат приметную сережку.

Шандат на миг отвлеклась от Фарла, ровно настолько, чтобы раздраженно прошептать:

– Зачем?..

Эльминстер приложил палец к губам и пробормотал.

– Для приманки другого. Я верну, обещаю.

Зажав сережку в кулаке, он выскользнул из-под полога и поспешил в другой конец таверны, где, как он и надеялся, начальник стражи и Телорн все еще стояли рядом около стойки.

– Со временем ты поймешь, – устало говорил офицер,– что сыновья Верховных Чародеев должны подавать пример, который заставлял бы народ чувствовать, что они из их среды. Магия и те, кто ею владеет, достаточно устрашают сами по себе. И чтобы королевство было силь...

Он замолчал на полуслове, когда Эльминстер, втершись между ними, забормотал:

– Приношу глубочайшее извинение, господа, что прерываю вашу беседу, но я явился как посланник любви. Девушка, с которой господин Отарр так хотел познакомиться поближе, разочарована его... э-э, несостоятельностью и надеется найти утешение с другим вельможным господином. Она умоляла меня пойти и рассказать тебе, господин, что твоя речь и твое одеяние произвели на нее чрезвычайное впечатление и ей хотелось бы познакомиться с тобой поближе.

Телорн воззрился на Эльминстера и ухмыльнулся. Начальник стражи, выпучив глаза, только покачал головой и отвернулся. Молодой вельможа посмотрел в сторону полога на другом конце зала. Кивнув, Эл пошел впереди, прокладывая путь Телорну.

Подойдя к пологу, Эльминстер, бросив быстрый взгляд по сторонам, чуть приподнял завесу, и Телорн заглянул внутрь.

На полу около ложа валялись подушки и покрывала. За ними одиноко мерцал тусклым, неверным светом столбик свечи, стоящей на животе совершенно обнаженной красавицы, возлежавшей на ложе закинув руки за голову. Она призывно улыбнулась из-под шелковой, скрывавшей ее лицо полумаски сквозь длинную, прикрывавшую губы прядь...

– Я вся горю от нетерпения, о мой господин, – промурлыкала она.

Ухмылка Телорна стала еще шире, и он вошел в альков. Как только за ним опустился полог, Эльминстер тоже проскользнул следом за вельможей. Занеся свой верный кинжал, он чуть подпрыгнул и со всей силы обрушился на щеголя.

Телорн, как срубленное дерево, повалился на край ложа. Фарл, успевший выскочить из своего укрытия под грудой подушек, убрал прочь ноги Шандат, чтобы тот не придавил их.

Переглянувшись, Фарл и Эл принялись за работу. Они не стали брать кольца, которые могли оказаться магическими, а Шандат было достаточно и ее монет. Пока она поспешно одевалась, друзья подобрали их с полу и получили взамен каждый по горячему поцелую. Она и в самом деле была очень красива... Ну что ж, может, как-нибудь в другой раз.

Они быстро содрали с Зелембана одежду, вытащили из-под груды подушек и покрывал на полу оглушенного Джанзибала и уложили обоих вельмож на ложе так, что те оказались в объятиях друг друга. В таком виде их и должны были обнаружить. Поддерживая Тень с двух сторон за плечи, словно ей было дурно, они миновали таверну и вышли через черный ход.

Из темноты к ним скользнул было какой-то бродяга, но, увидев угрожающий взгляд Фарла и тускло блеснувший кинжал Эла, счел за благо убраться прочь. Не говоря ни слова, троица повернула на север, в сторону пекарни старого Ганнибурга.

Седой старик булочник жил один над своим магазинчиком. Прекрасная половина Хастарла не баловала его своим вниманием из-за его обветренного лица, деревянной ступни, злого языка и неуживчивого характера. Он нередко выбрасывал зачерствелый, нераскупленный хлеб – иногда даже целыми караваями – на задний двор, где играли вечно голодные мальчишки, терпеливо ждущие, когда им перепадет кусок. Сейчас из-за закрытых ставней второго этажа слабо доносился храп.

– Куда мы идем, друзья мои? – Шандат все еще находилась под впечатлением их проделки и так неожиданно перепавшего ей золота, но в ее голосе прозвучала первая тревожная нотка. Кое-какие слухи о сопровождавших ее сейчас двух молодых ворах долетали и до нее.

– Тебя надо спрятать, прежде чем эти ублюдки придут в себя и пошлют солдат вытрясти из тебя все, что ты позабыла им отдать. Вот мы и идем туда, где тебя можно спрятать, – шепнул Фарл ей в самое ухо, заключая стройный стан в объятия.