Сказание о Доме Вольфингов - Уильям Моррис Страница 25

«О, роды Марки, встретите ли вы Врага жестокого на поле иль бежите, Укрывшись тёмным лесом, как щитом? А, может быть, отправитесь в их крепость, Отбросив щит и меч и взяв с собой Детей и женщин, чтобы умолять Сильнейшего о мире? О, тогда Не все погибнут, но, в живых оставшись, Начнут мечтать о смерти, проведя Не больше пары месяцев на Юге».

Поднялся громкий шум. Сердитые голоса смешались с лязгом мечей и звоном копий, ударяемых о щиты. А Рыжий Лис произнёс:

«Вы должны избрать один из этих путей. Впрочем, о чём я говорю? Есть только два пути, а не три: ведь если вы выберете бегство, то они последуют за вами хоть до пределов земли. Либо эти чужаки возьмут всё, что хотят, даже наши жизни станут их добычей, либо мы сохраним то, что принадлежит нам, и продолжим свою весёлую жизнь. Меч решит это. Через три дня покажется войско – они недалеко от нас».

С этими словами рыжий воин сошёл с Холма Речей, смешавшись со своими родичами. Остальные, решив, что его слова верны и мудры, шумно обсуждали услышанное. Но вот один старый воин из Нижней Марки поднялся и взошёл на вершину холма. Он был сухопар и суров, его знали и уважали, и, когда он заговорил, всё стихло. Молвил же он вот что:

«Я Оттер из рода Лаксингов. Немногое осталось сказать, прежде чем придёт время избрать князя, который поведёт нас на войну, и мы, вооружившись, отправимся в путь. От трёх достойных воинов мы узнали правду о наших врагах. Последний из говоривших, Рыжий Лис, видел их. В пути он расскажет нам ещё что-нибудь, да и самих врагов найти нетрудно. Было бы неразумно напасть на этих людей, когда они прячутся за частоколом своей крепости, ведь сложно одержать победу над стеной. Гораздо лучше будет встретить их в диком лесу – он, будучи нашим другом и защитником, станет для них сетью. Послушай, Агни из рода Дейлингов, у тебя жезл тинга, объяви, что пора избрать князя, если никто не против».

Без лишних слов старый воин, позвякивая доспехами, спустился с холма и встал среди Лаксингов. Тут поднялся старец из Дейлингов, он протрубил в рог, и сразу наступила тишина. Старец вопросил: «Дети Отца убитых! Идёт ли народ на войну?»

Воины в один голос закричали «Да!», и мечи их взлетели вверх, сверкая в лучах клонящегося к западу солнца или отливая смертельной бледностью на фоне тёмного леса.

Тогда Агни снова вопросил: «Изберёте ли вы себе князя сейчас же или после того, как все выскажутся?»

Воины закричали: «Изберём! Изберём!»

Агни опять спросил: «Выступит ли кто-нибудь против этого?»

Все молчали, и Агни спросил: «Дети Тюра*! Какого князя хотите вы себе, кто поведёт вас на войну?»

Перекрывая лязг мечей, раздался крик: «Мы хотим Тиодольфа! Тиодольфа из рода Вольфингов!»

Агни произнёс:

«Я не слышу других имён – все ли согласны? Не выступит ли кто-нибудь против? Если так, то пусть он говорит прямо сейчас, нельзя запрещать ему поработать на пшеничном поле копий! Пусть говорит тот, кто не пойдёт следом за Тиодольфом!»

Все молчали. Тогда Дейлинг воскликнул: «Выйди вперёд, князь народа Марки! Сними золотое кольцо с рогов жертвенника, надень на свою руку и поднимайся сюда!»

И вот Тиодольф вышел из круга на освещённое солнцем место, взял золотое кольцо с жертвенника и надел на руку. Это легкое, искусное украшение было столь древним, что поговаривали, будто его изготовили гномы. И было оно знаком избранного вождя народа.

Тиодольф поднялся на холм, и воины, знавшие о его военной мудрости, радостно закричали. Многие тогда удивились, увидев его без шлема, но решили, что он, должно быть, принёс клятву богам не носить его, и сердца их возликовали. А затем воины заметили гномью кольчугу. Даже издалека было видно, что это чудо создано искусным кузнецом. И многие решили, что над ней пропеты могучие заклинания, дабы защитить её владельца от копья и меча, ведь всем было известно, что Тиодольф любимец богов.

Когда Тиодольф взошёл на холм речей, он произнёс:

«Воины всех родов Марки, сегодня я ваш князь, но по обычаю, собираясь на войну, выбирают двух князей. Я бы хотел, чтобы и сейчас мы поступили так же. Наше грядущее дело – это не детская игра, и если один из князей падёт, другой должен сразу занять его место, чтобы битва продолжалась. Агни из рода Дейлингов, пусть воины изберут себе ещё одного князя, если им это по душе».

Агни ответил: «Наш князь произнёс мудрые слова. Скажите, жители Марки, кто займёт место рядом с Тиодольфом, когда вы пойдёте на чужаков?»

Раздался гам, среди которого слышались имена, и, казалось, их было больше двух, но громче остальных выкрикивали имена Оттера из рода Лаксингов и Хериульфа из рода Вольфингов. Оттер был опытным воином, и его хорошо знали все жители Марки, но Хериульфа так любили и почитали, что Оттера не называли бы, если бы Хериульф не принадлежал к тому же роду, что и Тиодольф, а выбирать князей из одного рода не входило в обычай готов.

Агни вновь заговорил: «Дети Тюра, я слышу больше, чем одно имя. Пусть теперь каждый из вас выкрикнет отчётливо имя того, кого избрал».

Воины опять закричали, но теперь было хорошо слышно, что кроме Оттера и Хериульфа не называют никого. Когда же Дейлинг вновь собрался говорить, но ещё прежде, чем он успел вымолвить хоть слово, могучий Хериульф, умудрённый годами, выступил вперёд. Когда люди увидели, что он хочет им что-то сказать, наступила гробовая тишина. Он произнёс:

«Слушайте, дети! Я стар и опытен в войне, но опыт мой – опыт владения мечом, это опыт могучего воина, который знает, куда идти, и не думает о том, чтобы повернуться к врагу спиной, пока не упадёт на поле. Такой опыт хорош против тех народов, которых мы встречали ранее, – он пригодился, когда мы сражались с гуннами, желавшими смести нас с лица земли, с франками или бургундами, которые не хотели, чтобы мы превзошли их могуществом. Но сейчас пред нами новый враг, а потому мы должны быть мудры, но по-новому, и не только мудры, но и хитры. Одного мудрого князя вы уже избрали себе – Тиодольфа. Он моложе меня и моложе Оттера из рода Лаксингов. Теперь же, если вам нужен князь постарше, который займёт место рядом с ним (а это верное решение), то выберите Оттера! Хотя его тело и старо, мысль в нём остра и в то же время легка, словно лучшие из тех клинков, что мы приобретаем у чужаков, и мысль эта принадлежит нынешнему дню, тогда как моя мысль живёт в днях прошедших. Я не смогу повести вас в бой, как повёл бы смельчака острый меч или стрела, выпущенная искусным лучником. Выбирайте Оттера, я и так уже многое сказал».