За други своя - Мария Круз Страница 25

— Как она? — спросил он меня.

— Выдержит, — отмахнулся я. — Первое убийство всё же. Считай, что в первый раз в первый класс.

— Ага.

Раулито предстоящее трогало мало. Наш маленький минёр успел много в жизни повидать, хоть по внешнему виду сразу и не скажешь.

Мы тронулись с места и покатили дальше маленькой колонной. Проехали по извилистым дорогам гольф-клуба, где на поля уже вышли игроки, обогнули клаб-хаус, спустились к виллам на берегу и въехали на полукруглую подъездную дорогу к крыльцу Родмана. Там было пусто — ни души вокруг.

Все вышли из машин, мы с Раулито надели нитяные перчатки. Я бросил взгляд на фасад — действительно никаких камер, решёток или чего-либо другого. Безопасное место этот Нью-Хэвен. Был, по крайней мере.

— По местам, — скомандовал я.

Бледная Катя с лучезарно улыбающейся Бонитой пошли к входной двери, а мы с Раулито встали по бокам. Раулито вытащил пистолет из кобуры, тоже «беретту», навинтил на него глушитель, и я повторил его действия. Нечего зря шуметь. Катя нажала кнопку звонка, и через дверь до нас донёсся мелодичный сигнал. Было тихо. Она нажала на звонок ещё раз, и в этот момент дверь распахнулась. Бонита, стоящая за Катей, заулыбалась ещё шире, послышался мужской голос:

— Кейти? Что-то случилось?

Голос звучал вполне дружелюбно, хоть и несколько удивлённо.

— Светлана Беляева попросила нас передать для мистера Родмана этот конверт, который нам прислали… — затараторила Катя голосом примерной первоклассницы.

Всё как я её учил. В этот момент Бонита, продолжая улыбаться, шагнула вперёд, поднимая перед собой сумочку, как будто собираясь раскрыть и извлечь из неё тот самый пакет, о котором говорит Катя. Мне было видно, как прямо ей в ладонь выпал ПСС, Бонита ещё шагнула вперёд, мгновенным, как у гремучей змеи, движением вскинула маленький пистолет на уровень лица и буквально прошипела с неожиданно обострившимся испанским, акцентом:

— Замри, сволочь! Только глазками моргни — убью!

Я знаю, какими бешеными становятся её глаза в такие моменты. Ей сразу веришь. Невооружённый человек в таком случае замрёт, опешив или размышляя, как выкрутиться из неожиданной проблемы. А пока он размышляет… Я кивнул Раулито, и мы с двух сторон шагнули к широкой двери. Прямо перед ней, раскрыв от удивления рот, стоял высокий мужик с круглым конопатым лицом и короткими рыжими волосами. Я схватил его левой рукой за правое плечо, мешая ему потянуться к оружию, вталкивая его в дом и направляя трубу глушителя в лицо, Раулито заблокировал его левую руку, уперев пистолет ему в бок, Бонита вошла следом и за ней Катя, закрыв за собой входную дверь.

Маллиган и вякнуть ничего не успел, как мы с Раулито завалили его лицом в пол. Раулито выдернул у него из кобуры «Зиг-Зауэр Р220» [5]сорок пятого калибра, в модном двухцветном исполнении.

— Бернстайн где? Бернстайн? — зашептал я ему, подпустив в голос оттенок некоей психической нестабильности.

Это помогает: люди, оказавшиеся в таком положении, больше всего боятся психов и неуравновешенных людей, а выглядеть я должен так, что хоть сейчас в Кащенко.

— Где Бернстайн? Говори, изуродую! — продолжал я бубнить.

— В подвале. Он заперся. Он занят… — прошептал Маллиган.

Маллиган был явно и сильно испуган и даже не пытался этого скрывать. К тому же он был растерян, потому что присутствие Кати выбивало почву из-под любой из теорий, объясняющих происходящее. На это я тоже рассчитывал, планируя операцию.

Послышался треск — это на его запястьях затянулись одноразовые наручники. Клиент упакован. Мы с Раулито рывком подняли его на ноги, обыскали. В кобуре на щиколотке нашёлся компактный «Kel-Tec» [6]. Надо же, взрослый дядя, а таким дешёвым барахлом пользуется.

— Кто ещё в доме? — спросил я его, с силой ткнув глушителем в голову.

— Никого.

— Веди к Бернстайну, — скомандовал я. — Веди по-хорошему, добровольно, пока я тебя на ленты распускать не начал.

— Нам туда.

Он кивнул в сторону лестницы на второй этаж. Из-под неё лестница поменьше вела в подвал. Я убрал в кобуру «беретту», даже не отвинчивая глушитель, взял его «Зиг-Зауэр», проверил на наличие патрона в патроннике, упёр ему в спину и, схватив за левое плечо, за одежду, потащил Маллигана перед собой. Раулито и Мария Пилар нас страховали, а Катя вытащила из кобуры свой «вальтер» и замыкала шествие с очень воинственным видом. Девушки тоже надели перчатки, и даже Катя не забыла это сделать. Похвальная уверенность для первого в жизни боя. Лестница вниз упиралась в деревянную дверь. Я прижал Маллигана лицом к боковой стене и кивнул Боните и Раулю. Они тихо подошли к двери, держа пистолеты на изготовку, открыли её рывком и быстро вошли.

— Чисто!

— Чисто!

— Нет там никого, — прошептал упёртый лицом в стену Маллиган.

Я ударил его рукояткой пистолета по затылку, так что он врезался лбом в стену.

— Тебя не спросили, урод. Вперёд.

Я втолкнул его в помещение вроде холла, из которого вели в три стороны три двери. Раулито прижался к стене, встал на колено, взял на прицел ту, через которую мы вошли, тыл прикрыл. Из показаний Хоффмана я знал, что слева находится нечто вроде личного архива Родмана, где и стоит сейф. Справа была обычная кладовка, а массивная звуконепроницаемая дверь прямо перед нами вела туда, откуда выносили тела убитых девушек, и за ней Хоффман ни разу не был. Я подтащил Маллигана к ней.

— Здесь? — спросил его тихо.

— Да, — быстро закивал он. — Она закрыта изнутри и звуконепроницаема.

— Как его позвать?

— Звонок, — показал Маллиган глазами на домофон справа от двери. Обычный домофон, без камеры.

— Скажешь ему, что в доме пожар, — сказал я, вдавливая ствол пистолета ему в спину. — Если он не откроет, я прострелю тебе позвоночник и так оставлю подыхать, а потом взорву дверь. Не вздумай о нём заботу проявить.

— Я дерьма за него не дам, — прошептал Маллиган. — Нажмите на звонок.

Я нажал на кнопку домофона, из динамика донеслось жужжание зуммера. Через несколько секунд послышался голос из динамика:

— Да?

— Мистер Бернстайн, это Маллиган. В доме пожар! Срочно уходим, пока весь первый этаж не загорелся, иначе мы в ловушке!

Хорошо прокричал, выразительно, я сам чуть не поверил. Вот как жить хочет.

— Иду! — донеслось из-под пластиковой сетки. — Отойди от двери и отвернись!