Патроны не кончаются никогда - Михаил Ахманов Страница 25

– Последний шанс, Харви. Потеряешь его вместе с головой.

– Я не знаю. Не знаю, Забойщик! Клянусь, я…

Визг барышни наверняка услышали гонцы. В дверь ударили чем-то тяжелым. Время мое истекло. Я отступил на шаг и поднял катану.

– Не-ет!.. Нет!.. Не…

Крик оборвался. Тело Пол Пота обвисло в цепях, голова покатилась по каменным плитам. Я вытер лезвие о его штанину и спрятал в ножны. Дверь уже трещала.

– Ну че, мужик? Будем драться? – с надеждой спросил юный убивец.

– Будем отступать. Через черный ход.

– Так я с тобой!

– Вольному воля. Можешь остаться и перерезать всех упырей.

С этими словами я покинул пыточную. На пороге оглянулся, посмотрел на девицу, нашарил в кармане сюрикен. Она меня видела – больше того, слышала, о чем мы с Харви толковали. Расскажет, и потянется за мною след… Нехорошо! Я знал, что должен сделать, только рука не поднялась.

Дверной засов уже держался на соплях. Чертыхнувшись, я опрокинул кресло, сдвинул стенную панель и нырнул в узкое отверстие. Коротышка рассчитывал лаз на себя, и я перемещался с трудом, стукаясь головой о каменный свод и задевая плечами за какие-то выступы. Сзади пыхтел убивец. Решил, должно быть, не драться в одиночку. Оно и понятно: упырь, судари мои, не старая бабка.

Ход закончился неглубоким колодцем. Я спрыгнул вниз, оказавшись на бетонном полу среди переплетения труб и множества кабелей, змеившихся по верху стен. Этот хаос освещали тусклые лампы, горевшие на потолке и нескольких распределительных щитах. В трубах свистело и булькало, над ними торчали латунные вентили и круглые стеклянные глазки манометров. Кое-где были развешаны пожарные приспособы, багры, топоры, ведра и туго скатанные шланги.

Технический ярус. Отсюда по подземным тоннелям я мог попасть к зданию ГУМа или на территорию Кремля. Первый вариант был бы лучше, но пришлось избрать второй: план, запечатленный в памяти, подсказывал, что ходы под Кремль рядом, а тот, что к ГУМу, прятался где-то за дальними трубами. Отыскать его я не успевал – сверху спрыгнул мой убивец, а сразу за ним полезли вампиры. Было их не меньше дюжины, и ввязываться в драку без ружья мне совсем не улыбалось. С инициантами я бы, наверное, справился, но эти были первичными. Цвет вампирного племени! Здоровые лбы, гвардейцы кардинала или, возможно, личная стража полтавского секретаря. Первого вурдалака я успокоил на время, всадив ему между ребер метательный нож, и тут же ринулся к ближайшему тоннелю.

Под ногами захлюпала вода, шибануло вонью. Ход был темен и узок, двоим не разойтись, зато я мог выпрямиться в полный рост. К тому же я неплохо вижу в темноте, а слышу что ночью, что днем превосходно. И слух мне подсказывал, что Андрюха за мной не поспевает. Он был молодым и резвым, но рефлексы Забойщика не такие, как у нормальных людей, – кто охотится на вампиров, должен двигаться быстрее них.

В сущности, что мне было до этого Андрюхи? Сопляк, дерьмо собачье, малолетний убийца… Однако не отдавать же его упырям!

Я остановился, вытащил сюрикен и крикнул:

– Ложись, парень! Носом в воду!

То ли он не расслышал, то ли не понял, совсем обезумев от страха. Он мчался ко мне, его догоняли, а я не мог метнуть снаряд. Даже «шеффилд» был бы бесполезен – сначала я бы продырявил пацана, а уж потом добрался до вампиров.

Я снова выкрикнул: «Ложись!» – и он упал, но не по собственной воле. Смутная тень маячила над ним, сзади виднелись другие фигуры, целая вурдалачья свора, что неслась ко мне в полном молчании. Раздался вопль, затем – жуткий хруст, когда клыки вампира перекусили андрюхин шейный позвонок. Я метнул один за другим три сюрикена, развернулся и побежал в темноту.

Что-то происходило со мной, что-то надвигалось, но признак этих перемен я уловил не сразу. Слишком я был поглощен ретирадой – хлюпал по воде со всевозможной скоростью и высматривал люк, чтобы вылезти наружу. Но перемена о себе напомнила – во рту вдруг сделалось просторней, и я сообразил, что исчезают клыки. Действие эликсира кончалось, близилась обратная метаморфоза, и затягивать гонки с упырями явно не стоило. Как переход отразится на мне? Вдруг какое-то время я буду беспомощным?.. Не лучший вариант, чтобы уйти от погони…

Увидев канализационный люк, я рванулся к нему, взлетел наверх по скобам, сдвинул крышку, вылез и приподнял литой железный диск. Крышка весила килограммов двадцать, и когда из люка высунулся первый вурдалак, я опустил ее на упырью башку. Брызнули кровавые осколки, тело рухнуло вниз, затем появилась новая рожа с оскаленными клыками, и я плеснул в нее святой воды.

Вой обожженного вурдалака был страшен, но кто его мог услышать в кремлевском парке темной ночью? Разве что какой-то бдительный охранник… Но не думаю, чтобы он поспешил выяснить, кто так жутко завывает.

Я огляделся. Люк, асфальтовая дорожка, справа – неясные контуры зданий… Слева маячили деревья, а за ними, метрах в тридцати, возносилась к звездам зубчатая стена – похоже, выходившая на Кремлевскую набережную. Я рванул к ней и, к собственному изумлению, лихо вскарабкался по отвесной плоскости, пролез меж зубцов, спрыгнул на мостовую и приземлился без всяких потерь. Чудеса! Как это получилось? Дьявол знает! Эликсир еще действовал, и, вероятно, к моим рефлексам добавились таланты упырей. Они мастера лазать по стенам и крышам.

Вблизи был Москворецкий мост. Я промчался по нему, выскочил на Большую Ордынку, миновал еще один мост, метнулся в переулок, потом – во дворы. О, эти московские дворики, спасение беглеца! Бесконечные, извилистые и запутанные, как коридоры в критском лабиринте! Минотавры в них не бродят, зато есть свои чудища – не вампиры, так безбашенная пацанва, не хулиганы, так бомжи и алкоголики. Я пробежал с километр, не попавшись на глаза местной публике, не вступив в конфликт и, значит, не нашумев. У Зацепского Вала остановился, прислушался, принюхался – погони не слыхать, и упырями не пахнет.

Теперь к Павелецкому вокзалу, решил я. Дождусь, когда откроется метро, отправлюсь за своим «жучком» и дерну домой. Домой, домой, в родные подвалы!

И тут меня прихватило.