Охота на хранителей - Сергей Джевага Страница 25

— Блин! — рыкнул Константин. Квадратное лицо спецназовца покраснело, в глазах блеснула злость. — Да какая разница, Антон? Ну, лопают гадость всякую, дибилы. И что? Им деньги платят! Деньги!..

— Ты б тоже за капусту унижался? — фыркнул Антон и сложил руки на груди.

— Не знаю, — смутился Костя, со скрипом почесал затылок. — Если бы приплатили побольше. А то две тыщи как-то смешно.

— Отвратительно! — вынес вердикт второй боец. Глянул на экран и скривился. — Переключай! Давай лучше новости посмотрим, или делом займемся.

— Не-ет! — протянул первый «храмовец». Хлопнул приятеля по плечу и подмигнул. — Новости скучно. Давай досмотрим, переключим позже. Хочу узнать, что заставят жрать того толстого. Хотя да, скоро другое шоу начнется. Там бывает и морды бьют прямо в студии…

Константин снова уставился в монитор. Хохотал до слез, хрюкал от избытка чувств. Антон же молча кивнул, покорился. Но теперь наблюдал программу с откровенной злостью и отвращением. Кривился и сжимал кулаки. Отвернулся и подхватил с травы автомат, принялся чистить.

Уши уловили звуки шагов. На плечо легла тяжелая ладонь. Обернувшись, я увидел Велимира. Волхв хотел что-то сказать. Но скосил глаза на монитор ноутбука, запнулся. Кустистые брови сошлись на переносице, в зрачках сверкнул острый лед. Старик поджал губы, помрачнел. Пару минут наблюдал за передачей. Покачал головой и произнес с печалью в голосе:

— Теперь ты понимаешь. Мы проигрываем войну.

— Да, — сдавленно ответил я. Глубоко вдохнул, постарался унять злобу. Но удалось лишь отчасти. Мышцы лица немели, на щеках вспухали желваки. Голос помимо воли стал низким, рычащим.

Старик кивнул. У глаз собрались горькие морщинки. Волхв словно бы стал ниже ростом, согнулся под напором незримого тяжкого груза. Медленно поднял голову и с грустью посмотрел на небо.

— Ты прав, Саша, — безжизненным голосом сказал Велимир. — И я рад, что узрел. Страшно видеть, как твой народ скатывается ниже и ниже. В древние времена славян уважали за свободолюбие, силу, высокую мораль. Каждый мужчина являлся хозяином и властелином в своем доме. Ценил гостеприимство, добро и справедливость. Каждая женщина хранила верность любимому… не от того, что церковь объявила грехом или еще как-то. А потому, что сама так хотела. Славяне всегда жили не по внешним законам, а по внутренним. По законам совести. И наши враги нашли слабое место. Уничтожив совесть, покоришь народ.

— Старейшины? — буркнул я.

— Да, — ответил старик, пожал плечами. — Трудно принять, что нам противостоит двенадцать человек. Что большая часть мира сидит у них под пятой. Но к сожалению так и есть. И те же американцы — лишь слуги, приспешники. А также новый, искусственно созданный народ. Избранный Старейшинами для нового будущего. Но не забывай — мы боремся не с врагами. И не с эфемерным Злом, что угнездилось на Западе. Мы сражаемся за то, чтобы остаться собой! Людьми! Славянами!..

Голос старика окреп, сделался тверже и яростней. На лице проступило суровое и решительное выражение, в глазах полыхнул гнев. Велимир медленно выпрямился, расправил плечи. Я почти физически почувствовал окружающую волхва ауру Силы. И невольно отступил на шаг. Старик выглядел устрашающе и в то же время красиво. Крепкий и высокий, одетый в белые одежды. Солнечные лучи искрились в серебристых волосах, ветер трепал длинную бороду. И на краткий миг мне показалось, что вижу одного из славян прошлого. Гордого, свободного и сильного.

Я опустил голову, несколько минут смотрел на истоптанную траву. Закусил губу и обвел взглядом поляну. Мир яркий и удивительно красочный, живой. Шагах в двадцати неприступная зелено-коричневая стена леса. Кроны подпирали небо, покачивались на ветру. Раздавался скрип и шелест, щебетание птиц. Пахло свежей травой, цветами и немного дымом.

— Понимаю, — пробормотал я с мукой. — Но мы отчасти виноваты сами. Принимаем и впитываем, не хотим мыслить критически.

— Истинно, — кивнул Велимир, развел руками. — Но учти, Саша, что и война не та, где лицом к лицу сходятся рати. Нас потихоньку и незаметно ослабляют, подбрасывают информационные яды, вирусы. Подлые методы, но очень действенные. И сражение началось не вчера или год назад, а ведется столетиями.

— Но шанс, — произнес я угрюмо. — Есть? Можем ли мы освободиться? Ведь если болезнь затягивается, вылечить нельзя. И не от каждой существуют вакцины.

— Есть! — твердо сказал волхв. — И надежда тоже есть! Русские — удивительный народ. Сонный и медлительный с виду, гибкий и мягкий. Но стержень крепкий. Мы умеем удивлять…

Старик умолк, посмотрел куда-то вдаль. Я оглянулся на бойцов. Антон упорно чистил автомат, поглядывал на меня и волхва с нескрываемым интересом. Морщины на лбу превратились в глубокие ущелья, на лице проступило выражение недоверия и затаенного страха. Спецназовец напряженно мыслил, кусал губы. Напарник переключил канал и теперь со скукой смотрел новости. На экране мелькали отрывистые кадры — море, какое-то побережье, спекшаяся до состояния стекла почва, обломки камней и дымные струйки, пожарные в касках и защитных плащах. Дикторша четкими фразами обрисовывала ситуацию: «…Вчера произошел мощнейший взрыв на окраине Севастополя. Разрушена приморская аллея рядом с популярным ночным клубом. К счастью никто не пострадал. Что послужило причиной взрыва, установить не удалось. Газовые магистрали проходят далеко в стороне, останков взрывного устройства не обнаружено. Милиция возбудила следствие. Предполагается теракт…»

Я покачал головой и хмыкнул про себя: «Да уж, вчерашние приключения подняли шумиху. Если дела пойдут в том же духе, то взрывов будет гораздо больше…» На экране еще мелькали кадры разрушенной набережной, показывали людей в милицейской форме, белых халатах. Но внимание опять привлек Антон. «Храмовец» отложил автомат. Беспокойно вертел головой, поочередно смотрел на Костю и Велимира. Двигал бровями, хмурился и кривился. В глазах промелькнуло изумление, а следом нечто светлое и чистое, одухотворенное. Спецназовец улыбнулся совсем по-детски, качнул головой и опять подобрал оружие.

В груди возникло щекочущее ощущение. Удивительно болезненное волнение и надежда. Я повернулся к Велимиру и сухо сказал:

— Возможно, вы правы. Но время покажет.

— Время — лучший судья, — ответил старик, очнувшись от дум. — Но да ладно, оставим сей разговор. Как ты себя чувствуешь, Саша? Вчера ночью заставил потревожиться. Соня принесла тебя израненного и обожженного. Пришлось повозиться.

— Нормально, — отмахнулся я, повертел головой. — Кстати, а где остальные?

— Соня с Вадимом в городе, — сказал волхв с улыбкой. — Отправились за покупками. Майор с двумя подчиненными пошли проверять окрестности. А я только вернулся, ходил собирать травы.

— Ясно, — кивнул я, задумчиво поскреб свежий шрам на плече. — Значит, знаете о провале?

— Естественно, — подтвердил Велимир. — Не трудись рассказывать. Соня прекрасно рассмотрела происшедшее с воздуха. Поведай лишь одно — почему Носитель Тотема не послушал?