Королевства, проигранные в карты - Владимир Брайт Страница 25

— По-моему, ты рано радуешься, — оборвал его я. — Сейчас они успокоятся, придут в себя, и вот тогда и начнется самое интересное.

И действительно, прошло не больше пяти минут, и народные массы, так бурно выражавшие свои чувства, затихли, как по мановению волшебной палочки, повинуясь нетерпеливому жесту короля, призывающего их к тишине и спокойствию. Когда буря улеглась, настал черед Фромпа держать ответное слово.

— Не будет ли так любезен молодой человек, не пожелавший назваться нам, объяснить, каким образом он намеревается презентовать нашей невесте такую значительную сумму? — поинтересовался он, и фальшивая натянутая улыбка в сочетании с холодными безжизненными глазами заставила меня подумать, что пить на брудершафт с этим человеком, пожалуй, не стоит.

Наверняка этот народный кумир с повадками наемного убийцы и взглядом удава занял трон в связи с преждевременной кончиной всех остальных претендентов на титул.

«Надо будет потом не забыть спросить об этом у Билли», — подумал я, а вслух почти спокойно, даже не изменившись в лице, произнес:

— С подарком, ваше величество, не возникнет никаких проблем, потому что он у меня с собой.

Трибуны судорожно вздохнули, так что у меня опять заложило уши, но сразу же стихли, с нетерпением ожидая продолжения этой изысканной беседы [70].

— Ну что ж, если подарок у тебя, то не будем медлить, отдай его нам — и начнем представление. — Это была не просьба, это был приказ.

Меня начинал всерьез доставать этот народный любимец.

— Хотелось бы вручить его лично принцессе, — напомнил я, и тень раздражения, промелькнувшая на лице Фромпа, мгновенно сменилась стандартно-фальшивой улыбкой либерального политика и народного благодетеля.

— Да будет так, желание гостя для нас закон. — Король опять улыбнулся [71]и, повернувшись к стоящему возле него придворному, что-то быстро произнес. Тот утвердительно кивнул и, совершив легкий взмах рукой, вперился в меня холодным немигающим взглядом несвежей рыбы.

— Здесь подобралась веселая компания, тебе не кажется? — спросил внутренний голос.

— Ты забыл сказать — добрая, милая, порядочная и ласковая, как пушистый игривый котенок.

— Ну, насчет котенка это, по-моему, чересчур.

— Да нет, пожалуй, в самый раз.

В этот момент я, безо всякого на то моего желания, взмыл в воздух и поплыл к ложе короля. Правда, не вниз головой, а сохраняя нормальное стоячее положение. За сегодняшний день я насмотрелся достаточно паранормальных явлений, поэтому эти детские фокусы с левитацией меня уже не могли удивить.

Приблизившись, я наконец смог как следует рассмотреть Фромпа Второго, который с такого расстояния, как это ни печально, выглядел еще хуже, чем издалека. Годы явно не пощадили этого старого, испорченного властью и деньгами, до мозга и костей порочного сластолюбца. Бывают люди, которые вам не слишком нравятся с первого взгляда [72], но к ним со временем привыкаешь и уже не так остро замечаешь их недостатки. Однако есть и другая, правда немногочисленная, категория хомо сапиенс, при одном взгляде на которую вас сразу же начинает тошнить — и это уже навсегда. Дело тут даже не в облике. Просто вы чувствуете, что этот человек вам противен, и ничего не можете с собой поделать. Может быть, это инстинкт или что-то другое, не знаю. Единственное, что мне известно наверняка, — местный король на все сто процентов относился именно ко второму типу, и этим все сказано. Впрочем, откровенно говоря, я ему тоже не понравился. С самого начала наше чувство антипатии было взаимным.

Поэтому, всего лишь окинув его мимолетным взглядом, с трудом подавив в себе естественное желание задушить его на месте, я, не теряя времени, сразу же подошел к принцессе.

«Вот и наступил момент истины», — совсем не к месту промелькнуло в сознании.

Конечно, нельзя было назвать ее божественной Клеопатрой или вышедшей из пены морской Афродитой, нет, это было бы неправдой, но красивой молодой девушкой не старше восемнадцати лет она была точно. И еще. Было в ней что-то неуловимое, различимое, может быть, на уровне подсознания, не знаю, как это объяснить, одним словом, можно назвать ее загадочной, хотя...

А впрочем, я не такой знаток женщин, чтобы с первого взгляда все понять и объяснить. Одно я знал наверняка: лучше бы она училась в школе, ходила на танцы и целовалась со сверстниками, чем выходить замуж по политическим мотивам за местного коронованного негодяя с холодными безжалостными глазами и черной жестокой душой.

Но ничего этого вслух как истинный джентльмен я, конечно же, говорить не стал, потому что принцесса и без того выглядела не самой счастливой невестой на свете. Вероятно, девушка не обольщала себя тщетной надеждой обрести покой и счастье, соединившись священными узами брака со злобным испорченным властью стариканом. Поэтому, отбросив в сторону все эти невеселые мысли, я наконец приступил непосредственно к «изюминке» своего номера, то есть вручению миллионного «подарка».

— М-м-м, — начал я несколько неудачно, потому что немного занервничал: во-первых, мне никогда прежде не доводилось общаться с коронованными особами, а во-вторых, ситуация была не совсем обычной, слишком уж много народу пристально следило за моими маневрами.

— Если ты так а будешь стоять а мычать, как недоенная корова... — начал было внутренний голос, но закончить ему не удалось, потому что я пришел в себя, собрался и, прочистив горло, сказал слегка прерывающимся от волнения голосом:

— Прошу извинить меня, принцесса, за беспокойство, которое доставил вам своим заявлением, — начал я издалека, стараясь как-то сгладить предстоящее вручение свадебного подарка.

Мне было неловко, поскольку подарок несколько не соответствовал ни по форме, ни по содержанию тому, что было обещано в предварительном официальном заявлении.

Но, подняв глаза и встретившись с принцессой взглядом, я запнулся, смешался и почувствовал, что начинаю краснеть. Это не на шутку разозлило меня, потому что стоять и наливаться здоровым румянцем, как маленький, чувствительный мальчик, на глазах у многотысячной толпы было совсем не так здорово, как может показаться с первого взгляда. К тому же наверняка со стороны это выглядело ужасно по-дурацки.