Стальная бабочка - Марго Белицкая Страница 25

— На долю Али-Бабы тоже выпало немало испытаний, не будь к нему так строга.

Когъёку вздохнула.

— Но у меня все равно ощущение, что я намного-намного старше него… Может быть, поэтому у меня не получилось его тренировать? Мне он кажется излишне легкомысленным.

Синдбад улыбнулся.

— Ладно, я с ним поговорю. С ними обоими.

— Кстати, по поводу тренировок Али-Бабы, — поспешила добавить Когъёку. — Я думаю, ему еще рано осваивать покров джинна, он ведь даже покров оружия толком не освоил. Во время поединков у меня сложилось ощущение, будто что-то ему мешает. Не знаю, как объяснить… Возможно, неуверенность в своих силах?

— Я тоже замечал, что ему не хватает уверенности, — согласился Синдбад. — И фехтовальное мастерство не помешает улучшить. Пожалуй, стоит попросить Шарркана заняться им.

Когъёку нехорошо прищурилась, вспомни свои собственные годы ученичества у первого клинка Синдрии.

— Шарк ему устроит веселую жизнь.

Синдбад рассмеялся.

— Не сомневаюсь! Шарркан также боготворит мечи, как Ямурайха — магию. Они будут отличными учителями для Али-Бабы и Аладдина. Но сначала, я должен вернуть нашим гостям боевой дух.

— Если тебе удастся расшевелить эти груды жира, я буду очень удивлена, — буркнула Когъёку.

Но она ошиблась. Через несколько дней Али-Баба и Аладдин похудели и рвались в бой.

— Что ты с ними сделал? — изумленно спросила Когъёку у короля. — Я несколько месяцев билась, а только — чуть. Ты же взбодрил их за несколько дней.

Синдбад развел руками.

— Я просто рассказал им об Аль-Сармен.

Когъёку недоверчиво нахмурилась.

— И не использовал Зепара для гипноза?

— Конечно, нет!

Когъёку все еще продолжала буравить своего короля подозрительным взглядом.

— Иногда мне кажется, что сила Зепара с тобой всегда, — заметила она. — Я ведь тоже рассказывала Али-Бабе об Аль-Сармен, но меня он даже не слушал, а стоило заговорить тебе… признавайся, это магия!

Когъёку обвиняющее ткнула в Синдбада пальцем.

— Сладкоголосый серен, вот ты кто!

Мгновение Синдбад недоуменно смотрел на нее, а затем залился смехом. Когъёку состроила недовольную мину, Синдбад взглянул на нее, и смех перешел в хохот.

— Ох, Ко, можешь же ты иногда сказать… — выдавил он.

Когъёку улыбнулась. Ей нравилось видеть, как Синдбад смеется. Не на показ, а искренне, радостно. Обремененный заботами о стране, он не так часто мог позволить себе расслабиться и повеселиться по-настоящему.

— Вот за такие фразы я и люблю тебя, Ко, — заявил Синдбад.

Лицо Когъёку разом сравнялось цветом с алыми орхидеями синдрийских джунглей.

Синдбад каверзно ухмыльнулся.

— Я бы хотел, чтобы ты еще немного поучаствовала в обучении Али-Бабы. Давай покажем ему настоящий бой повелителей джиннов.

Когъёку мгновенно забыла о смущении.

— Бой в покровах джиннов?! — восторженно спросила она.

По коже побежали мурашки, Когъёку задрожала от предвкушения. Ей редко выпадала возможность использовать полную силу Винеа. Только один раз во время тренировок она и Синдбад сразились в покровах джинна, но в памяти тот поединок отпечатался яркими красками. Таких волшебных ощущений она не испытывала никогда, и трепетала от одной только мысли, что можно будет снова слиться в схватке со своим королем.

— Когда показательный бой? — выпалила Когъёку.

Она была готова поклясться, что на мгновение в глазах Синдбада полыхнул огонь.

— Бой состоится, — он сделал театральную паузу, — прямо сейчас.

Они спустились вниз и прошли на тренировочную площадку, где ожидал Али-Баба. Когъёку едва сдерживалась, чтобы не побежать. Вот-вот она сможет выпустить на волю цунами своей души. Синдбад казался спокойным, но Когъёку заметила, как напряглись его плечи.

«Неужели он тоже хочет поединка?»

— Итак, Али-Баба, сейчас ты увидишь сражение в полном покрове джиннов, — объявил Синдбад. — Смотри внимательно какой силой ты сможешь овладеть, если постараешься.

Али-Баба серьезно кивнул.

Когъёку не могла больше сдерживаться, выхватила из прически свою заветную шпильку и воскликнула:

— Покрой мое тело, Винеа!

По венам заструился мощный поток силы. Когъёку чувствовала, что может горы свернуть одним щелчком пальцев. Могущество опьяняло, сводило с ума.

— Покрой мое тело, Фокалор!

Когъёку взглянула на Синдбада, и сердце пропустило удар. В тайне она всегда любила Фокалора больше других джиннов короля, ей казалось, что облик демонического ворона лучше всего отражает сущность Синдбада. Черно-алые перья окутывали его плечи плащом. Багряные узоры на мускулистом торсе скорее только подчеркивали наготу, приковывали взгляд к гладкой загорелой коже.

Когъёку поняла, что затаила дыхание и судорожно выдохнула. И вдруг поймала взгляд Синдбада. Жгучее расплавленное золото. Он смотрел на нее так пристально, что Когъёку осознала, насколько легко и прозрачно ее водяное одеяние. Ее охватили противоречивые чувства, одновременно испуг, удовлетворение и странное томление.

— Ого, так это и есть покровы джиннов! — изумленно охнул Али-Баба. — Здорово.

Но Когъёку уже не было до него дела. Она дерзко улыбнулась Синдбаду и взмыла в небо.

— Попробуй, догони! — подразнила она.

— Вот ведь дерзкая девчонка, — понесся ей вслед веселый голос.

Когъёку летела навстречу бескрайнему лазурному небу, упиваясь вкусом свободы. Ветер свистел у нее в ушах, а в крови пела сила. Она обернулась и увидела, что Синдбад летит за ней. Его волосы-перья были подобны крыльям ворона, алая лента трепетала закатно-алым росчерком. Он улыбался уголками губ. Насмешливо. С вызовом.

— Не сдерживайся, малышка Ко! — крикнул он, будто специально называя ее прозвищем которое одновременно и злило, и радовал ее.

— Вы сами напросились, ваше величество! — в тон ответила она и резко развернулась.

Когъёку понеслась Синдбаду навстречу, выставив вперед меч, как копье.

Острие клинка было уже в опасной близости от груди Синдбада, когда он чуть повел рукой и отклонил лезвие. Когъёку пролетела мимо, волчком завертелась в воздухе, а Синдбад рассмеялся чистым серебристым смехом проказливого ребенка.

— Такими атаками ты меня не достанешь!

— Ах так?! — задорно выкрикнула Когъёку. — Тогда держись.

Она резко опустилась вниз, так что заложило уши, пролетела надо зеркальной гладью моря, забирая Рух из воды. Вокруг лезвия меча закрутились серебристые струи.