Перстень для Избранной - Анна Алора Страница 25

Звонили из офиса.

Похоже, Рульев — таки приехал.

— Боже мой… Ну почему сегодня, почему именно сегодня?! — чуть не в голос простонала Светлана Борисовна.

Она в несколько глотков допила американо. Собралась. И набрала номер Кольки.

— Николай, извини еще раз. Сейчас говорить не могу. У меня проверка. Перезвоню.

Вторым номером набрала офисный. Трубку сразу же взяла Тамара Петровна.

— Да, Светлана Борисовна. Конечно, мы уже начали, — сказала уверенным голосом бухгалтерша. И Светик поняла, что да. Рульев ждет.

Ей не потребовалось говорить, что сейчас будет, потому что это был код, который и подразумевал скорое явление руководителя под ясны очи проверяющего.

* * *

В то время, как Светлана Борисовна бодрым шагом, с вежливой улыбкой на спокойном лице уверенно входила в свой офис, наша Вера уже умаялась идти по траве, которая была ей чуть не по колено. Мало того, что идти было неудобно, потому как трава так и норовила обвиться то вокруг одной ноги, то вокруг другой.

Так девушка никак не могла найти ничего похожего на тропинку, ну или хотя бы места, где та росла не столь густо. Да вот ничего пока не попадалось. Вера шла упорно, надеясь исключительно на лучшее.

— Ну не может быть, чтобы здесь только трава и трава. Так не бывает! По крайней мере, чтобы исключительно вот такая. Приставучая, — и девушка могучей рукой отвела в сторону опять обвившуюся, будто не пускающую ее дальше, растительность.

— Да ты посмотри, чисто лианы, а не трава, так ведь и норовит обвиться.

Но здешняя трава явно не на ту напала. Ну никак не могла она учесть габариты нашей Веры, которые, как мы знаем, были весьма выдающимися по всем параметрам.

За века, прошедшие со времен, когда по этим землям ходили дочери Богини-праматери, много чего произошло с генофондом рода Кобэлло. Когда-то в роду девы рождались под стать представителям мужецкого пола. Что статью брали, что ростом, что дородством. И детки рождались крепенькие, здоровенькие, радовали глаз отцов-матерей своих, и продолжался род, как было и заповедано богиней-праматерью.

Да вот уже века три как стали рождаться девочки, непросто ростом да дородством далекие от своих предков, а просто настоящие птички-невелички.

Помните, как пробирались по траве хора Кольхи и хора Эльхи? Ведь не сколько та трава была велика да длинна, а сколько то, что пожилые матроны были невеликого росточка. Вырождался потихоньку род Кобэлло, что и говорить. Удивительно еще, что мальчики в роду рождались такими, как и века назад. Доживали, правда, до пятнадцати лет далеко не все, но ни в росте, ни в крепости тела не страдали.

Вера же, которой трава доставала до колен, вполне могла с ней справиться. Однако вот сапожки пришлось снять. И то, какая же это ходьба, с расстегнутой молнией да в меховых сапогах?

— Эхх, — девушка устало опустилась в траву, и с удовольствием стащила сапоги с распухших стоп, — Ну нет, нет тут змей. Я бы заметила! — уверяла она себя, потому что надеть сапожки по новой даже под страхом наступить на страшную местную гадюку не хотела. Да и что говорить, не только не хотела, а и не могла.

Распухшие ступни просто отказывались подвергнуться этакому издевательству.

— Однако куда же сапожки пристроить? — задумалась девушка. А солнце, между тем, уже миновало свой пик, и жара явно стала спадать.

— В рюкзачок — без вариантов. Не войдут. Тут бросать не хочу, мало ли, пригодятся.

Она задумчиво перебирала пальчиками ног траву-мураву, которая явно радовалась такому вниманию. Ноги отдыхали, по небу плыли легкие перистые облака, все вокруг навевало дрему. Вера вздохнула, и поняла, что вот только лечь и заснуть в чистом поле ей и не хватало. Но хотелось, хотелось страшно.

Однако девушка вдруг совершенно четко поняла, что нужно идти. Идти, и лучше не останавливаясь. В конце концов и развалины те, к которым она и направлялась, явно стали ближе. Вера даже почудилось, что она различает что-то, очень похожее на жилые дома.

— Так, нечего, Веруша, рассиживаться, — сказала девушка, и поднялась на ноги, — Вот сейчас решим вопрос с сапогами, и вперед. Она раскрыла рюкзачок, и стала просматривать все кармашки на предмет чего-нибудь подходящего. чтобы вот связать сапожки, и просто перебросить их через плечо.

А почему нет?

Девушка представила себя, этакую русскую валькирию, с полуобнаженной грудью, переброшенными через левое плечо сапогами, вглядывающуюся вдаль, аки Илья Муромец на известной картине.

И ее пробрал смех, очень похожий на нервный. А может быть, это был обычный, здоровый смех. Ведь картина вырисовывалась действительно смешная.

Тут подул лёгкий ветерок, освежающий и несший явное напоминание о морских просторах, где он только что побывал. Вера вдохнула полной грудью, почувствовав соленую морскую воду на губах. Ей даже показалось, что она слышит, как волны бьются о берег.

— А не тепловой ли удар ты получила, матушка? — спросила себя Вера. — Какое море? Кругом трава. Море травы, и горы, далёкие горы, высоченные, окружающие долину. И до гор тех мне точно не дойти.

Ветерок стих.

И только тут Вера поняла, что она обгорела. Обгорела, как человек, который никогда не был на море, а приехав, тюленем залег на пляже, со всеми вытекающими.

— Но я-то! Я! И как меня угораздило снять свитер? Жарко было. Понятно, что жарко. Но у меня же был опыт! Да а той же Турции год назад обгорела, — расстроилась девушка, потому что плечи были краснющие.

А она нашарила-таки в рюкзаке невесть как оказавшуюся там веревочку с красными шариками, малюсенькими, на концах.

Вы подумайте, а?

Вера даже растерялась. Вот не могла она припомнить, как эта веревочка там очутилась:

— Сама я точно не могла, да и не держу я дома ничего подобного. Ибо ни к чему….

А! Это, наверное Классик! Точно, он игрался и загнал мне прямо в рюкзак, очевидно. Вот когда я последний раз у Светка была.

— Классик… Светик!.. — и на глаза нашей неунывающей Веры опять стали наворачиваются слезы.

Ведь неунывающая не значит бесчувственная или ничего не чувствующая.

Вера была человеком живым, чувствующим. Вот толькопредаваться унынию и разного рода мрачным мыслям было не в ее характере.

Случится что, выводящее ее из себя, так сразу и выведет. И потом тишь да гладь да Божья благодать. Горячих кровей была девушка, темперамента боевого.

Ей бы не отчеты проверять да дебит с кредитом сводить, а сеть на боевого коня и с палашом наголо гнаться за врагом, разбивая того в пух и прах.

Да где в условиях современной России, да и мира, можно найти такие возможности?

Вера аж опять села в траву, зажав найденную веревку в обеих руках.