Стальной арбитр - Игорь Гаврилов Страница 25

Тишину прервал звук, похожий на шелест переворачиваемых страниц книги. Я быстро оглянулся. Белая стена уже не была однородной, в ней появился черный прямоугольник проема. Из него в мою камеру шагнули двое. Эти гости не были гуманоидами с Альфы Центавра с зеленой кожей и глазами-блюдцами. Ко мне направлялись мои старые знакомые – «кожаные» парни – подручные бравого «майора Гатаулина». Только сейчас курток на них не было, одеты они были в свободные слаксы и такие же свободные легкие рубахи. Парни не сказали ни слова, поэтому попытался начать разговор я:

– Ребята, вы…

Молниеносный удар в солнечное сплетение отправил меня на пол, где я, скорчившись в позе эмбриона, с минуту судорожно пытался вдохнуть. Хорошо, что мой желудок был пуст, иначе меня вывернуло бы наизнанку. Через некоторое время я оклемался, вновь принял вертикальное положение, с трудом выдавил:

– Парни, вы что, сдурели? За что?

Оба боевика стояли в трех шагах и наблюдали за мной. Один из них, криво усмехнувшись, заговорил:

– Защищайся, мужик, нам приказали проверить твои навыки.

На этот раз меня ударили ногой по лицу. Удар был так быстр, что я не смог ни уклониться, ни поставить блок. Снова я на полу, во рту стоит солоноватый привкус крови… Я натужно сплюнул на такую чистую белую поверхность кровавый сгусток. В голове звенело. Умело бьют, сволочи!

Нога, обутая в мягкую летнюю туфлю, которая в тот момент мягкой мне не показалась, врезалась мне в бок. Меж ребер словно проскочила молния. Но через несколько секунд я вновь поднялся, точно стойкий боксер на ринге после нокдауна. Что-то случилось с глазами, я не различал лиц моих противников, вместо них висели в воздухе желтые пятна. Я прохрипел:

– Что, гады, делаете?! Убьете же!

Вместо ответа что-то тяжелое и жесткое ударило в скулу, белая комната покачнулась и закружилась. Я снова упал… Меня подхватили под руки и поволокли.

Когда зрение пришло в норму, я увидел, что тащили меня по длинному наклонному коридору, а в метре над полом передо мной летел зеркальный шар размером с футбольный мяч. Мне показалось, что я вижу на его поверхности причудливо искаженное очертание собственного окровавленного лица. Размеры коридора я оценить не мог, помню только, что он поднимался постепенно вверх и был ярко освещен, но свет был не совсем обычный, какой-то фиолетовый. Я не мог отвести глаз от зеркального шара. Что это? Соображал я с трудом, но осознать, что происходит нечто необычное, всё же мог. Откуда-то пришла непонятная мысль, неожиданно я высказал ее вслух хриплым слабым голосом: «Совсем как в небесной цитадели рнайх».

Бред. Похоже, от побоев я начал бредить. Сначала мне привиделся летучий шар, потом слова про какую-то цитадель и каких-то рнайх…

Я закрыл глаза. Снова из глубин памяти вырвалась мысль, снова помимо воли я заговорил: «Этот шар рнайх, там смерть. Они здесь, рнайх здесь!»

Конвоиры на слова эти не реагировали, мы продолжали куда-то двигаться. Внутри черепа опять полыхнуло зарницей слово «рнайх». Оно вызывало какие-то неприятные ассоциации, оно жалило, как скорпион, это слово. Оно обозначало зло, угрозу мне и другим людям, оно обозначало страх и смерть. Перед глазами внезапно возникла картина поля битвы, заваленного трупами людей в средневековых доспехах, руки мертвецов сжимали рукоятки мечей и древки копий. Я видел поле битвы внутренним зрением, картина была яркой и четкой. Но что это? На пожухлой и бледной осенней траве лежали не только мертвые люди. Там были и иные существа, в большинстве своем антропоподобные. Вот картина приблизилась, теперь я видел крупным планом два тела – пожилого воина-человека в кольчуге, в островерхом шлеме и СУЩЕСТВА. Человек погиб в бою, кольчуга и шлем, в каких бились мои пращуры на Чудском озере, на поле Куликовом и в сотнях других мест века назад, посечены, серая трава около убитого воина порыжела от его крови. Рядом лежала трехногая тварь с огромной головой, кроме рук у нее были и щупальца. Картина потухла, сменилась другой: коридор, похожий на тот, по которому меня сейчас тащат, висят над полом несколько зеркальных шаров, медленно падает безголовое и безрукое тело человека, больше похожее на обугленную головню…

Рнайх, рнайх, рнайх – слово шипело, как бикфордов шнур. Огонь добрался до заряда. Взрыв! Взорвалась моя память. В один миг промелькнули тысячи воспоминаний. Я вспомнил, КТО такие рнайх и ЧТО они сделали, и во мне вскипела ярость. Я содрогнулся, до сильной боли прикусил разбитую губу. И воспоминания, фантастические, страшные, тяжелые, как свинцовый айсберг, утонули где-то в глубине разума…

Взрыв памяти погасила волна яви. Я чувствовал железную хватку боевиков, меня быстро влекли вперед. Коридор кончился, я и мои конвоиры остановились в маленькой кабинке, похожей на кабину стандартного лифта.

Мне стало чуть легче. Избитое тело меньше кромсала боль, зрение прояснилось.

В полуметре над моей головой висел все тот же зеркальный шар, мне показалось, что он чуть дрогнул, когда я посмотрел на него. Ногами я ощутил небольшую вибрацию пола кабины, вот она прекратилась, стена передо мной раскрылась, меня снова повлекли вперед. Я увидел обычный, вполне земной подвал. Вдоль бетонных стен шли трубы, на потолке горели обыкновенные стоваттные лампочки.

Лестница, ступеней много, подвал глубокий. А потом дверь и коридор, снова лестница, на этот раз мраморная, с красной ковровой дорожкой, прижатой к ступням начищенными бронзовыми штангами.

Опять коридор, на стенах стилизованные под старину канделябры, толстый ковер под ногами глушит звуки шагов.

Состояние мое необычно для такой ситуации: страх за свою жизнь, боль в избитом теле и голове сгинули окончательно. Я ничему не удивляюсь, я с интересом оглядываюсь по сторонам, запоминаю путь, по которому меня ведут. Я не узнаю сам себя, я действительно веду себя так, словно меня подменили кем-то другим. Я спокоен и сосредоточен, можно подумать, что я всю жизнь только тем и занимался, что приходил в себя в странных подземных камерах, потом играл роль боксерской груши и оказывался на роскошных виллах, попутно видя такие галлюцинации, каким позавидует самый отъявленный наркоман. Я чувствовал себя очень сильным, сейчас мне казалось, что я без труда могу расшвырять моих конвоиров, как кегли. Летучего шара видно не было, но я нутром чуял – он находится позади. Я попробовал обернуться. Меня грубо одернули.

– Очухался, я смотрю. Так иди и не дергайся! – рявкнул прямо в ухо боевик справа.

– Куда вы меня тащите? – спросил я.

Вместо ответа меня рывком остановили напротив полированной двустворчатой двери. Боевик справа потянул ручку на себя, мы шагнули в большую комнату. Обстановка в ней напоминала интерьер дворца какого-нибудь нефтяного короля из голливудских фильмов. Ослепительно-белый ковер в центре, огромные кресла и диваны, обтянутые красноватой кожей, сверкающая люстра диаметром метра два, на стенах целая коллекция холодного оружия и несколько картин на батальные темы. В одном из кресел за низким столиком на вычурных литых ножках восседал человек в безупречном костюме с лицом пресыщенного всем римского патриция. Я заметил, что при виде этого человека лица моих конвоиров, до того бесстрастные, словно у киборгов, приобрели подобострастное выражение.