Мой прекрасный злобный эльф - Полина Люро Страница 25

Разобравшись с теми немногими вещами, что несли сами, а в нашем понимании это означало ― бросив их на пол в прихожей, ― мы с Фаби, не замечая криков Уго, перемигнулись и помчались к морю. Тёплая прозрачная вода приняла нас в свои объятья и ласково покачивала на волнах. Это было неописуемое блаженство, особенно после пережитого страха в скале.

Нырнув, Фаби подкрался и стал щекотать мне пятки, я рассмеялся, и между нами началась шутливая потасовка, продолжавшаяся до тех пор, пока я не увидел Марну. Она медленно, подобно настоящей морской богине, заходила в воду и уже погрузилась в неё по пояс. Я не мог оторвать от неё восторженных глаз. Тем более, что прекрасная юная великанша не стесняла себя одеждой. Совсем.

Сзади подкрался Фаби и засмеялся мне прямо в ухо.

– Ну, я смотрю, Марна тебя сразила! Ты только прежде чем за ней увиваться, не забудь про полёты. Они тебе, судя по твоим горящим глазам, обеспечены. Она хоть и великанша, но совсем не дурочка…

Я хмыкнул в ответ.

– А тебе уже довелось «полетать», или я ошибаюсь?

Фаби покраснел и обрызгал меня водой. Я нырнул, решив устроить ему небольшую взбучку, но тут почувствовал, как что-то тянет меня за ногу на глубину. Ни вскрикнуть, ни позвать на помощь не успел, уши мгновенно заложило. Как мог пытался сопротивляться, задержав дыхание. Через минуту я всё-таки потерял сознание и очнулся уже на берегу.

Надо мной склонились Фаби и Марна, они были испуганы и что-то твердили, но я их не понимал, только плевался горькой морской водой. Наконец, мне стало настолько легче, что даже смог расслышать их тревожные голоса.

– Эжен, ты как? Жив?

– А сам-то как думаешь, Фаби! ― прохрипел я, ― всё, кажется, я накупался, пошли в дом.

– И совсем не интересно, кто тебя спас?

Я приподнялся на локте, голова всё ещё кружилась, но, осторожно пожав пальчик Марны, кое-как пробормотал:

«Большое тебе спасибо, русалка! Никогда не забуду…»

Она наклонилась ко мне, нежно поцеловав, и прошептала:

«Не стоит благодарности, человечек, скажи лучше спасибо Фаби, он первым заметил, что ты исчез, и очень за тебя переживал».

Марна накинула платье и пошла в сторону дома, а мы с эльфом, как зачарованные, смотрели вслед её завораживающей походке.

– Ну и тебе спасибо, друг! Только что-то мне ваше море уже надоело, больше сюда не сунусь, ― пробормотал я, подавая руку Фаби, помогавшему мне встать.

– Зря, здесь так здорово, мы с сестрой всё детство провели на побережье, никогда ничего подобного не происходило. Это ― случайность…

– Да что ты! Веришь в случайности? Наивный, а я вот ― нет, похоже, нас тут уже поджидали.

Фаби погрустнел, и до дома мы добрались в молчании. На пороге нас встретил Уго: его лицо было мрачнее грозовой тучи, глаза метали молнии, так что попало обоим: мне за то, что убежал, вместо того чтобы заниматься своими обязанностями слуги, Фаби ― что поддержал мою глупость. И ни слова о происшествии, значит, Марна не проболталась.

Я не стал оправдываться и остаток дня занимался домашними делами, покорно выполняя все указания Уго. К вечеру тот серьёзно забеспокоился, не заболел ли я ― уж слишком покладистый… Попало, видимо, и Зилле, что оставила меня одного, потому что с этой минуты она не отходила от меня ни на шаг.

Вечером, сидя за столом, я чувствовал, что не могу впихнуть в себя ни ложки. Это разволновало Уго. На душе у меня было неспокойно, и, скрепя сердце, пришлось рассказать гоблину о происшествии в море. Он подскочил как ошпаренный, и мы с Фаби услышали о себе много нового, украшенного яркими, явно почерпнутыми из гоблинского фольклора, образами.

Что ж, он был прав, Винс поручил ему охранять нас, а я уже два раза чуть не погиб, и это в течение одного дня. Что же будет дальше? Поругавшись ещё немного, гоблин велел нам с Фаби убираться с глаз долой. Уходя, я окинул кухню грустным взглядом, потому что там не было Марны. Она уехала на какой-то местный праздник, а я всё никак не мог выбросить из головы её привлекательную походку. Да и не только это.

Лёг в кровать, и, хотя за день безумно устал, спать не хотелось, поэтому просто прислушивался к шуму прибоя. Ветер усиливался, скорее всего, приближался шторм. Уго сказал, что оставаться на побережье опасно, и завтра, несмотря на погоду, мы снова отправимся в путь. Внезапно захлопали ставни, до меня дошло, что я забыл их закрыть. Пришлось вставать и идти к окну.

Луна сегодня была просто огромной. Её вторая спутница успела спрятаться за быстро набегавшие тучи, и я невольно бросил взгляд на море. Волны были уже не меньше метра ― приветливое прозрачное утреннее море теперь казалось чёрным и пугающим. Тряхнул головой, стараясь выбросить лезущие страхи, протянул руки к створкам окна, чтобы закрыть их. Но остановился.

Это было невероятно ― Уго шёл прямо к морю, не обращая внимания на начинавшийся дождь. На нём не было ни плаща, ни привычного «похоронного» костюма. Только нижнее бельё. В нём он выглядел нелепо, но теперь в свете луны я увидел отчётливые следы шрамов, пересекавших его ноги и руки. Он шёл как-то странно, покачиваясь, словно пьяный. Один раз попал ногой в яму, упал, запутавшись в песке, но снова поднялся, упорно продолжая свой путь прямо в море.

Я ахнул:

«Да он, наверное, лунатик. Вот беда!» ― и бросился за ним.

Бежал следом, задыхаясь, но всё-таки сумел его догнать. Схватил за плечи, стараясь остановить, но он с лёгкостью отбросил меня с дороги. Повторил свою попытку, но снова ― безуспешно. И тогда я закричал, что было мочи:

«Уго! Остановись, не ходи туда, там смерть!»

И он встал как вкопанный. Я подбежал к нему, заглядывая в лицо. Оно было перекошено от страха. Схватив за руки, попытался до него достучаться:

«Уго, миленький, что с тобой? Это я, Эжен. Проснись, пожалуйста, всё, что тебе сейчас тебе чудится ― неправда. Давай отведу тебя домой! Вот-вот начнутся гроза и шторм, нас смоет в море. Смотри, как близко подбираются волны, прошу, очнись!»

Я кричал и тряс его, но он не реагировал. Тогда попытался сдвинуть гоблина с места, но мне не хватало сил, словно что-то удерживало его, не отпуская. Дождь усилился, и холодные струи заливали лицо, а пронизывающий ветер отбирал у тела последнее тепло.