Капитул Дюны - Фрэнк Герберт Страница 24

Написание истории — это отвлекающий маневр. Большинство исторических сочинений отвлекают внимание читателя от тайных пружин великих событий.

Башар Тег

В те дни, когда Айдахо был предоставлен самому себе, он с удовольствием исследовал корабль-невидимку, ставший местом его заточения. Как же много интересного было в этом иксианском изобретении. Корабль представлял собой настоящую пещеру чудес.

На этот раз Айдахо остановился, прекратив на время свои блуждания по кораблю, и пристально вгляделся в глазки видеокамер, вмонтированных в сверкающую поверхность свода двери. У него возникло странное ощущение, что он видит сам себя в этих бесцеремонных механических глазах. О чем думают Сестры, когда смотрят на него? Неуклюжий подросток-гхола с давно переставшего существовать Убежища на Гамму превратился в высокого худого мужчину со смуглой кожей и темными волосами. Волосы сильно отросли с тех пор, как Айдахо вступил на борт этого корабля в последний день Дюны.

Глаза Бене Гессерит заглядывали под кожу. Он был уверен, что они подозревают, что он — ментат и боялся того, как они истолкуют это открытие. Мог ли ментат надеяться до бесконечности скрывать этот факт от Преподобных Матерей? Какая глупость! Он знал, что они, кроме того, подозревают, что он — Вещающий Истину.

Он помахал рукой глазку видеокамеры.

— Я нисколько не устал. Продолжу свои исследования^ Беллонда выходила из себя, когда видела, с какой шутливой несерьезностью относится гхола к наблюдению. Она терпеть не могла, когда он принимался за свои походы по кораблю, и не пыталась скрыть свое отношение. Айдахо видел горящие от ненависти глаза всякий раз, когда Беллонда являлась на борт. Не ищет ли он способа бежать отсюда?

Именно этим я и занимаюсь, дорогая Белл, но я сделаю это так, как тебе и не снилось.

Для Айдахо на корабле существовали ограничения в передвижении: наружное поле, которое он физически не мог пересечь, поля, охранявшие машинное отделение (с временно выключенными двигателями), помещение охраны (он мог заглянуть туда, но не мог войти), арсенал и отсек, где содержался плененный тлейлаксианец Сциталь. Иногда он встречал последнего мастера, но видел его только через барьер, поглощавший всякие звуки. Существовал также информационный барьер — отсек, где хранился бортовой журнал, который не отвечал на запросы Дункана Айдахо. Ответы журнала были блокированы Преподобными Матерями.

Кроме пространственных ограничений, существовали еще и временные. Айдахо было отведено не более трехсот стандартных лет на понимание окружавших его вещей.

Если, конечно, нас не обнаружат Досточтимые Матроны.

Айдахо понимал, что Матроны ищут его, что он для них добыча даже более желанная, чем женщины из Бене Гессерит. У него не было никаких иллюзий относительно того, что они сделают с ним, попади он в руки Досточтимых Матрон. Они знают, что он здесь. Мужчины, которых он тренировал, умели подчинять себе женщин. Это задевало Матрон и разжигало их ненависть к Айдахо.

Как только Сестры убедятся в том, что он ментат, они тотчас поймут и то, что в его памяти хранятся все сведения о его прошлых жизнях, жизнях гхола. Прежние копии не обладали такой способностью. Они заподозрят, что он — скрытый Квисатц Хадерах. Стоит только посмотреть, как тщательно дозируют они для него меланжу. Сестры в ужасе от возможности повторить ту ошибку, которую они допустили относительно Пауля Атрейдеса и его сына — Тирана. Тридцать пять столетий нестерпимого ига!

Однако с Мурбеллой надо было обращаться с особой осторожностью. Каждый раз, встречаясь с ней, он не ожидал, что получит ответ — теперь или позже. Это был типичный подход ментата — сосредотачиваться на вопросах. Ментаты накапливают вопросы так, как остальные люди накапливают ответы. Вопросы образовывали свои паттерны и системы. Это придавало проблемам форму. Теперь появлялась возможность рассматривать вселенную сквозь созданные паттерны, наслаждаться игрой отражений знания от поверхности внутреннего сознания, внутренние конструкции создавали причудливую смесь с отражениями понимания внешнего мира, его образов и словесных выражений. Особую прелесть этим конструкциям придавали их временность и текучесть.

Инструктор первого Айдахо учил его первым словам для обозначения этих первичных пробных конструкций: «Постоянно следи за движениями, которые происходят на экране твоего внутреннего взора».

С момента первого робкого погружения в мир ментата прошло много лет. С тех пор сила росла. Чувствительность к внутренним изменениям усилилась настолько, что Айдахо становился ментатом всякий раз, когда происходили изменения в восприятии наблюдений.

Беллонда была для него самым тяжелым испытанием. Он опасался ее проницательного взгляда и безошибочных вопросов. Ментат проверял ментата. Айдахо встречал набеги Беллонды осторожно, проявляя осмотрительность и терпение. Посмотрим, зачем ты пришла?

Словно он этого не понимал.

Терпение превратилось в привычную маску. Однако страх был естественной реакцией и его не следовало скрывать. Беллонда не скрывала своего желания видеть его мертвым.

Айдахо воспринимал как факт, что рано или поздно наблюдатели увидят источник его навыков, которые он был вынужден использовать.

Истинным навыком ментата был присущий только им способ ментального конструирования, которое называется «великим синтезом». Этот синтез требовал такого терпения, на которое был способен только ментат. Обычный человек не мог даже мечтать о таком терпении. В школе ментатов такой прием назывался персеверацией. Для этого человек должен стать примитивным охотником, способным читать мельчайшие изменения в окружающей обстановке и следовать за ними. В то же время нельзя было терять из виду широкую перспективу и стратегическую цель. Так рождалась наивность, похожая на наивность Вещающих Истину, но наивность ментата была более мощной.