Факультет боевой магии. Сложные отношения - Таис Сотер Страница 24

Рихтер искренне удивился.

— Да кто посмеет-то? Я же повелитель стихий. К тому же вещь и в самом деле практичная. В этих огромных штанинах не только симпатичные женские ножки можно прятать, но и гранаты, ножи… и прочее, — неожиданно скомканно закончил он. И тут же пояснил свою заминку: — Шефнер слезно умолял не наводить тебя на дурные мысли и не шутить неприлично. Так что будем невинно и мирно плести веночки… ну почти. Как ты отнесешься к небольшой разминочке? Кругов так двадцать-тридцать вокруг поля? Не очень? Ну тогда сразу приступим к настоящему волшебству.

Если честно, я не верила в то, что алхимик сможет меня хоть чему-нибудь научить. Где это видано, чтобы артефактор заклинания использовал? Силенки не те. Но Рихтер так убедительно рассуждал о моем возросшем магическом резерве, что я повелась. За что вскоре и поплатилась.

Пока Корбин объяснял, что к чему, все было прекрасно. О том, что существуют универсальные заклинания, доступные сильным магам независимо от их специализации, я уже знала от Мартина. Одним из заклинаний этого порядка он воспользовался, когда Шварц и алертиец решили украсть меня.

Владение такими заклинаниями требовало приличного резерва и запредельной точности и тонкости исполнения. К тому же большинство заклинаний было утеряно и забыто, а те, которые сохранились… скажем так, в классическом университетском образовании им по какой-то причине места не нашлось.

Корбина Рихтера учил его мастер, а того — свой, и так множество поколений, поэтому я становилась наследницей весьма древней, практически сакральной традиции.

— А мой муж знает те заклинания, которым ты собираешься меня учить? — полюбопытствовала я, разминая кисти.

— Знает, — коротко ответил алхимик, — даром что у него не было мастера, в отличие от меня. Он собирал информацию по крупицам то там, то тут.

— А если бы вы столкнулись в бою, кто бы победил?

Этот вопрос заставил его задуматься.

— С менталистами сложно сражаться, — наконец сказал Рихтер, — и почти невозможно победить. Но у их противников есть одно преимущество. Эффективность ментальных заклинаний зависит от умения мага оставаться хладнокровным. А я, как ты знаешь, неплохо умею раздражать людей. Так что в той единственной стычке, что у нас когда-то случилась, практически победил я.

— Практически?

— Ну да. Просто потом пришли другие маги и скрутили меня, — грустно вздохнул Рихтер. — Так что узнать, кто из нас раньше угробился бы, так и не удалось.

Больше отвлекаться мне алхимик не дал, заставив полностью сосредоточиться на запоминании последовательности действий. Вся магическая практика строилась на нескольких приемах — жеста, слова, воли и знака. Волей, то есть чистым, не выраженным вербально желанием, владели лучше всего менталисты, тогда как алхимики и артефакторы использовали чаще знаки. Целители и боевики обычно комбинировали слово и жесты. С них-то, с заклинаний, основанных на жестах, Рихтер и решил начать. Пальцы у меня были гибкие, проблем с памятью не было, так что я легко повторяла и запоминала связки движений. Проблемы начались, когда нужно было подключать саму магию. Я пыталась создать простую магическую сферу — похожую на ту, что используют боевики, но не уничтожающую все на своем пути, а освещающую пространство. Плетения, видимые только глазу мага, выходили очень красивые и изящные. Шарик искрился и пылал, но не на физическом уровне — со стороны казалось, что я нелепо размахиваю руками.

— Мало вкачиваешь силы. Нужно больше.

— Я не могу! Это мой предел.

По лбу струился пот. Встряхнула напряженные кисти и сняла куртку. На площадке было прохладно, но не ветрено — видимо, Рихтер заранее постарался сделать условия комфортными.

— Чувствуешь энергию, текущую в теле? — спросил алхимик, задумчиво грызя пожухлый стебель травы.

— Чувствую. А толку-то? — кисло ответила я.

— Тогда попробуем так. Забудь обо всех заклинаниях, что я тебе показывал. Направь энергию в ладони, но не пытайся ее во что-то воплотить. Пусть магия копится на кончиках пальцев.

Я послушно направила силу в руки. Пальцы начало покалывать, а спустя какое-то время и вовсе гореть, будто я погрузила их в раскаленный песок.

— Не отпускай, терпи, сколько можешь. Голова не кружится?

Закусив губу, покачала ею отрицательно. И в самом деле, хотя я продолжала черпать из своего магического источника, истощение не наступало. Магия бурлила в моей крови, опьяняя, как вино. Мир вокруг стал необыкновенно четким и ясным, а звуки — болезненно громкими. Даже собственное дыхание оглушало.

— Все, больше не могу, — проскрипела охрипшим голосом.

— Тогда просто позволь магии проявиться.

Проявиться? Всех обладающих даром с ранних лет учат, что нельзя выпускать сырую, неоформленную силу. Что отсутствие контроля опасно как для самого мага, так и для окружающих. Так что я испуганно посмотрела на Рихтера.

— Давай, Софи! Не трать мое время! — неожиданно гаркнул алхимик.

Я вздрогнула и на мгновение потеряла контроль. Сила вырвалась на волю, закручиваясь в вихри вокруг моих рук, которые всё нарастали и нарастали. Пространство пошло мелкой рябью, искажая очертания предметов вокруг и будто сгущая воздух.

— Мастер!

— Не паникуй! — жизнерадостно заорал алхимик. — Вспоминай заклинание!

— Так ведь поздно!

Рихтер протянул руку и коснулся одного из вихрей. Тот будто маленький змееныш обвил его запястье, скручиваясь в спираль. Не имею ни малейшего представления, как алхимик смог управиться с чужой магией, но это несколько привело меня в чувство. Мои движения вначале были неуверенными и медленными, но, почти явственно осязая, что магия отзывается и заклинание принимает форму, я обрела уверенность. Вихри сплетались в сферу, пылающую так ярко, что на нее было невозможно смотреть.

Мое первое настоящее заклинание! Простое, не самое сильное, но прекрасное. Я подняла руки, и, повинуясь моей воле, шар медленно вознесся над нашими головами, сверкая ярче тусклого солнечного диска на сером небе.

— Заканчивай, переутомишься, — приказал Рихтер, довольно улыбаясь. — Знаешь, как свернуть заклинание?

— Конечно. Вы же…

Левую руку прошило болью, потом свело судорогой. Сфера дрогнула и медленно растаяла, но мне было уже не до нее. Корчась, я рухнула на колени. Улыбка тут же сползла с лица алхимика. Не задавая глупых вопросов, он опустился рядом, положив свою широкую ладонь поверх скрюченной моей. Не сразу, постепенно, но становилось легче. Левую кисть я уже не чувствовала, но это было и к лучшему.

— Кажется, таким калекам, как я, стоит забыть о заклинаниях. И о сложных чарах, полагаю, тоже.

Протез из псевдоплоти, поставленный взамен безымянного пальца, отрезанного не в меру ретивым боевиком, был сделан искусно и с виду не отличался от настоящего. Но это была не та травма, о которой можно забыть. Я вспоминала о своей неполноценности всякий раз, когда чаровала. Теперь тяжелее давалось создание сложных плетений, да и некоторые артефакты уже не могла использовать так, как раньше. И сейчас… на мгновение забылась, и реальность жестоко о себе напомнила.