Ночные стражи. Золотое Древо - Кэтрин Ласки Страница 24

Теперь Сорен был твердо уверен в том, что они поторопились лететь в каньоны. Через несколько секунд, словно в подтверждение его правоты, впереди показались темные струйки дыма. Подняв правое крыло, Сорен подал сигнал снижаться. Они еще не успели далеко отлететь от Серебристой мглы и сейчас находились примерно над границей между Пустошами и Амбалой.

— Зачем мы останавливаемся? Я не устал! — возмутился Корин, когда пятеро сов опустились на ветку чахлого дерева, прогнувшуюся под их тяжестью чуть ли не до самой земли.

Устроившись поудобнее, Гильфи искоса посмотрела на Сорена и сразу поняла, что ее старый друг чем-то очень сильно взволнован.

— Лесной пожар примерно в половине лиги отсюда, — сообщил Копуша, кивая на клубы дыма, поднимавшиеся над горизонтом.

— Знаю, — ответил Сорен. — Отчасти поэтому мы тут и остановились.

— А еще почему? — спросила Гильфи, не сводя пристального взгляда с друга.

— Мы летим, очертя голову. Нельзя действовать наобум, без плана.

— В каком смысле? — натянуто переспросил Корин. — Поверь мне на слово, это было одно из самых ясных видений из всех, что я когда-либо получал из паутины!

— Послушай, ты встречал этого кролика всего два раза в жизни, — напомнил Сорен. — Прежде чем бросаться в это пекло, нам нужно собрать больше информации. Давайте наберем углей и разведем тут небольшой костер.

Мрачно нахохлившись, Корин покосился на дядю и буркнул:

— Ты же знаешь, что я не могу задавать огню вопросы. Тут от меня мало что зависит.

— Я знаю, Корин. Я не прошу тебя задавать вопросы, я прошу тебя только внимательно смотреть. В этом пожаре должно быть много углей, мы сумеем разжечь хороший костер.

— К сожалению, кроме вас с Корином никто из нас не умеет добывать угли на пожаре. Жаль, что с нами нет Отулиссы.

Сорен вздрогнул. Когда Гильфи сказала «жаль, что с нами нет Отулиссы», в желудке у него пробудилось какое-то смутное воспоминание, но оно промелькнуло так быстро, что он не успел поймать его за хвост.

— В чем дело, Сорен? — спросила Гильфи.

Он в отчаянии потряс головой, словно хотел вытряхнуть куда-то закатившуюся мысль.

— Когда ты сказала об Отулиссе, это напомнило мне о чем-то, но я не знаю о чем.

«Что это было? Пустая тень? Или эхо забытого сна?»

Час спустя пятеро сов сидели перед жарким костерком, разведенным при помощи нескольких замечательных углей, добытых Сореном и Корином. Стоя ближе всех к огню, Корин молча смотрел на пляшущие языки пламени и чувствовал себя неуклюжим тупицей. Огонь был совершенно обыкновенным и абсолютно непроницаемым. Потеряв терпение, Корин повернул голову к друзьям и коротко бросил:

— Не хочу показаться грубым, но вы должны уйти. Кыш! У меня ничего не получается, когда вы смотрите.

— Конечно, — поспешно согласился Сорен. — Мы полетим поохотиться.

Оставшись один, Корин немного расслабился. Шагнув ближе, он подставил лицо жару огня и закрыл глаза. Красные тени заплясали на внутренней стороне его опущенных век, и Корин тихонько вздохнул, стараясь не потревожить их. Когда он снова открыл глаза, луна уже вышла на небо. До полнолуния оставалось чуть меньше половины цикла, поэтому луна выглядела слегка кособокой, словно помялась, падая с высоты. По словам Гильфи, знавшей все о звездах, планетах и астрономических явлениях, через несколько дней, как раз в полнолуние, наступит полное лунное затмение. Мысль об этом почему-то тревожила Корина. Он появился на свет в ночь лунного затмения, под этим же знаком родились легендарный король Хуул и Нира. Холодок пробежал по спине Корина. Он до сих пор не мог понять, как одно и то же знамение может порождать как великое добро, так и могущественное зло. Но кем был он сам? Что, если в его жилах действительно течет кровь хагсмаров? От одной мысли об этом у Корина темнело в глазах.

Языки пламени плясали на фоне луны, дрожавшей на быстро темнеющем небосклоне. Корин вдруг подумал, что никогда раньше не смотрел на огонь вот так, на просвет, и что это сильно отличается от обычного созерцания сердца пламени. Пусть сейчас он не мог заглянуть в самую глубину огня, зато трепещущие контуры обрели новую четкость. Внезапно Корин увидел в огне сову, точнее, пятнистую совку, которую сразу узнал по пучкам перьев, торчавшим по обеим сторонам головы. Пятнистая совка летела с огромным трудом, а на спине у нее — виданное ли дело? — свернулась змея! Налетевший порыв ветра всколыхнул пламя, языки взвились в воздух и заплясали по серебру луны. У Корина екнуло в желудке. Он силился вспомнить что-то очень знакомое, но тут низкие тучи заволокли луну, стирая воспоминание. «Енотий помет!» — выругался король, с досадой уставившись на пламя. Словно в ответ на его отчаяние в огне мелькнула еще одна тень, дрожью отозвавшаяся в желудке Корина. Он готов был поклясться, что на этот раз видел не сову и не совку, а кого-то другого, причем этот образ пробудил в нем мучительную тоску и стремление немедленно пуститься в путь — но куда? К кому? Корин впился глазами в огонь. «Никогда не смогу привыкнуть к разнообразию оттенков пламени, — думал он. — Сможет ли кто-нибудь сосчитать их? Огонь никогда не бывает просто красным или оранжевым». Говорят, на свете не бывает двух похожих снежинок, но разве можно найти два одинаковых языка огня? Как-то раз Корин попытался подсчитать все оттенки оранжевого, но столкнулся с тем, что никак не может уследить, когда оранжевый цвет перетекает в желтый, а тот… У него снова кольнуло в желудке. «В нежнейший бежевый оттенок!»

Сорен был прав — они едва не совершили ошибку, без оглядки ринувшись в каньоны. Придется слегка скорректировать план. Ибо Корин вспомнил, где видел этот нежный бежевый оттенок, только что промелькнувший перед ним в языках пламени. Именно такого цвета была густая шерсть дикой волчицы по имени Джильбана.