Баймер - Юрий Никитин Страница 24

…потому что проснулся одетый, на неразобранном диване. Наголове полотенце, спасибо, отец. Если не может уберечь мои глаза от монитора,то хотя бы спасает от солнечного света. Я только «за», у меня глазачересчур чувствительные, не могу спать при свете, даже с задвинутыми шторами иопущенными жалюзи.

У подъезда, ессно, никакой машины, я не та персона, адорогу мне уже показали. Сперва автобус, метро, пересадка, другая линия, сноваавтобус, скоростной экспресс, что связывает удаленные спальные районы, но этотпронес меня мимо всех окабеленных спален, недолго пилил по Окружной, затемвышел на прямую и еще с полчаса гнал по прямой на север.

На остановке я вышел один. Шофер посмотрел подозрительно, ая в самом деле ощутил себя подозрительным элементом, когда углубился в лес,будто белорусский партизан. Подошвы моих адидасок шлепают по хорошо уложенномупочти городскому асфальту, но все равно по обе стороны тянутся робингудовскиедеревья. Толстые стволы поднимаются на немыслимую высоту, горожане не привыклизадирать головы, для нас любая высота нечто чужемарсианское, у горожанина глазакак у бекаса: смотрят только вперед, взад и по сторонам в единой плоскости.

Через асфальтовое плато быстрые лазиусы с торжеством волоклиогромного расплющенного жука. Это шоссе для муравьев что русская рулетка:велика опасность попасть под колеса, но зато есть шанс наткнуться на жука ссокрушенным панцирем или на раздавленную гусеницу, которым в обычных условияхне заломить лапы за спину.

Рубашка на спине взмокла. С утра не жарко, но я страдаюгеографическим идиотизмом, есть такая болезнь: не могу запомнить, где юг, гдесевер, а найти дорогу для меня задача потруднее, чем разобраться в написаннойумником программе на ассемблере. И хотя вчера на обратном пути яосматривал каждый поворот, запоминал, чуть ли не записывал, но сейчас страхделает ватными колени: вроде бы вчера здесь не шел… Этих деревьев не было…И вообще я сошел не на той остановке!

И только когда за очередным поворотом открылся простор,огороженный забором из кованых прутьев, а в глубине блеснул этот средневековыйзамок герцога, гора с грохотом рухнула с плеч.

На воротах новый парень, тоже в пятнистой одежде, поджарый инакачанный. Обычно в такой вот форме видим охранников плюгавеньких и тощих,соплей перешибешь, а здесь ребята что надо, то есть либо Конон в состояниинабирать к себе по конкурсу, либо эти крутые парни не только груши околачиваютпо охране.

– Андрий? – спросил он. – Знаю, предупреждали.Проходи, вот калитка.

Он даже не посмотрел в список, зато внимательным взглядомобшарил меня с головы до ног, охлопал на предмет спрятанного пистолета.Я вообще-то по летней жаре в шортах и маечке, зубочистку спрятать негде, икогда прошел калитку, охранник уже забыл о моем существовании.

На крыльце особняка стоял, широко расставив ноги и заложивруки за спину, Козаровский. Он смотрел на меня немигающим взором. И хотя явроде бы иду сам по себе, но ощутил себя так, будто как загипнотизированнаялягушка приближаюсь к змее с уже распахнутой пастью.

На ступеньке ниже сидел Сергей. В руках у бота зажата,как граната, коробочка сотового. Он что-то говорил, тряс, снова говорил, лицобыло красным от злости. На миг оторвавшись от мобильника, поднял голову,спросил еще сердито:

– Ну как? Голова не болит?

Я ответил растерянно:

– Да вроде нет.

– А как дома? Если утром жена с тобой неразговаривает – значит, пьянка удалась!

– У меня пока нет жены, – сообщил я. – Да ине пил… почти.

– Хорошо, – одобрил он. – В меру выпитаяводка хороша в любых количествах. Как и коньяк. Непьющий человек на Русивызывает естественное подозрение… Наш шеф говорит, якщо людына не п’е, вона абохвора, або падлюка.

Из мобильника доносился писк. Сергей со злостью вдавилкнопку сброса, сунул в нагрудный карман. Я сказал осторожно:

– Так он вроде бы тоже не пил. По крайней мере, не особенно.

Сергей поднялся на ноги.

– Ну, – произнес он значительно, – гусьсвинье – не товарищ майор! Ему можно. А вот мы все должны поправилам, усекаешь? Конечно, в действительности все не так просто, как на самомделе! Но, думаю, для тебя вчерашний день пропал не зря. Ты верно решил: мауглейбояться – в лес не ходить. Ну что, шеф, ведем его к Конону?

Я удивленно дернулся, Сергей шефом назвал этогоКозаровского. Все страннее и страннее, как говорил мартовский заяц.

– Я сам, – отрезал Козаровский сухо. –А ты побудь здесь.

Он сказал, словно лязгнул стальным капканом. На меня пахнулохолодком, будто Козаровский накануне проглотил тонну «зимней свежести». Сергейвытянулся, едва не прищелкнул каблуками.

Я послушно двинулся за Козаровским. Чувствуется, чтоему привычнее идти сзади, как за арестованным, а то и подгонять ударамиприклада или рукоятью пистолета, но тогда не так будет видна его роль вожака, ион пошел через холл, ни разу не оглянулся, резво начал подниматься по лестнице.

Когда архангел Гавриил разбирал генетический код Адама, какя часто разбираю написанные Аверьяном программные коды, то явно же натыкался накомментарий /* A eti geny nado by ubrat nahren. God Iegova-Jahve */. Hо Гавриилсхалтурил, не убрал, и вот теперь на свете, кроме нормальных людей, есть иКозаровский… Да не просто есть, а еще и начальник!

В холле на этот раз полутьма, камин не горит,прохладно. Тускло поблескивают перила, я на ходу касался кончиками пальцевдерева, все добротно, надежно. В кино то и дело видишь, как в падениигерой или злодей, круша перила, падает сверху в холл, но здесь такое непройдет, эти перила удержат и разбежавшегося слона или даже пьяного Паваротти.

Козаровский провел по второму этажу, здесь тоже по немаломухоллу справа и слева, на ходу бросил в мобильник:

– Илья Юрьевич, это я, Козаровский. Веду яйцеголового.Придержать пока… или к вам сразу? К вам?.. Ясно.

Кивнул мне коротко, мобильник сунул так, что я как воочиюувидел мелькнувший в его ладони пистолет. В конце просторного коридора,который я упорно называл про себя холлом, обитая кожей массивная дверь.Козаровский потянул за ручку, мне почудился аромат легких духов.

Когда переступили порог, запах духов стал сильнее. Следом заКозаровским я вошел в просторную светлую комнату. В воздухе, в самом деле,витал запах легких духов, пахло цветами. Много живой зелени, цветы натумбочках, свешиваются с подставок на стене, захватили весь подоконник, и дажена единственном столе, где нашлось место компу, факсу и принтеру, три крохотныхгоршочка с цветами.

– Здесь Вероника, – бросил Козаровский. –Секретарь.

Я осмелился спросить:

– А где она?.. Там, где и бывший программист?

Этот вопрос явно очень не понравится Козаровскому. Оннахмурился, ответил очень резко: