Френки и Майкл - Денис Чекалов Страница 24

Он едва не попал в рай.

15

– Пончо часто рассказывал мне, что оставил в Аспонике родню.

Майерс вытер нижнюю губу ладонью.

– Сам он тоже приехал оттуда, лет десять назад. Перебивался в Гавани Гоблинов, в Арран-сити тоже. Там у него были неприятности. Одна шлюшка настучала на него в полицию, и он ее прирезал.

Он сплюнул на пол.

– Полиция тогда не смогла прижать Пончо, но он сам чуть не свихнулся. Меня с ним тогда не было– иначе бы я и не стал о том говорить. Но тот, кто видел, как он вгонял перо в шлюшку, говорил, будто от вида и запаха крови он вроде как взбесился.

– В чем это выразилось? – спросил я. Лицо Майерса исказилось.

– Многое говорит. Что он будто застыл на одном месте, и все держал эту шлюшку, и отпускать не хотел. Все думали потом, что Пончо в штаны наложил от страха, когда до него дошло, чего он натворил. Но... – Майерс хмыкнул. – Но тот мальчишка, что все видел, божился, будто бы Пончо хотелось напиться крови. Никто этому дураку тогда не поверил, да и по сам Пончо сильно не испачкался. Но малец клялся, будто бы Пончо глядел на то, как кровь вытекает из шлюшки, да все ближе и ближе лицо подносил, да еще нюхал.

Майерс помолчал, точно еще раз обдумывая случившееся.

– Только вот тогда сразу копы приехали. Пончо и мальчишку, понятное дело, они не застали, а то гнил бы тот давно в Оркской исправительной. Но, как уверял всех малец, именно полицейская сирена-то Пончо и спугнула, не дала ему напиться крови. Черт его знает, может, и вправду все так было.

– Когда вы познакомились с ним? – спросил я.

– Почти сразу же, как Пончо оказался в городе Темных Эльфов. У него не все шло гладко, из Арран-сити пришлось ему убраться, из-за копов, как он говорил. Только что мне странно еще в то время показалось – копы никак его прижать не смогли, мальчишка тот через два дня по пьянке разбился, так что рвать из Арран-сити у Пончо вроде бы резонов не было. Но он удрал.

– Думаете, были другие причины?

– Кто его теперь разберет... Но с тех пор Пончо никогда ножа с собой не носил, и все на улицах знали, что крови он боится. Таскал пушку – незарегистрированную, хотя и говорил я ему раз сто, что заметут его копы с этой пушкой, как есть заметут, и тогда он уже никак не отвертится. А нож – обычный нож, он же ничем не хуже поди, а за решетку с ним не угодишь.

– Полагаете, на него так сильно подействовал вид крови, что он боялся еще раз это испытать?

– Выходит, так... Только тогда-то я не очень об этом задумывался. Я дело свое начинал, девочек собирал. Одному это несподручно было, а тут как раз Пончо подвернулся. Мужик он был ничего. Нюхал, правда, всякую дрянь, но не так чтобы сильно. Мог я ему что-то там поручить, короче, полдела нашего он делал. Тут еще такая вещь: у Пончо много знакомых осталось в Аспонике.

Майерс меланхолически замолчал, соображая, сказал ли он лишнее, или теперь уже все равно.

– То есть Пончо был связан с перевозом проституток через границу? – спросила Франсуаз.

– Этим он и занимался... Вот так жили мы с ним, душа в душу, пока все это не приключилось. Не скажу, конечно, что проблем совсем не было. Проблемы, они, это, всегда бывают. Случалось, что Пончо или меня заметали копы. С ретлингами, с ними у нас тоже были нелады. Но в основном – в основном все было путем.

– Когда же начались проблемы? – спросил я.

– Два дня назад. Я согласно кивнул.

Наше расследование уже начинало приносить плоды – пока, правда, только в виде трупов.

– Если быть точнее, – говорил Майерс, – то еще с неделю назад, а то и больше. Только в те дни я еще ничего не замечал. Все шло как обычно, да и Пончо сам, видать, еще ни об чем таком не подозревал тогда.

– С чего все началось? – осведомился я.

– Пончо стал говорить, что к нему должны приехать его родные, ну, из Аспоники. В этом-то ничего странного не было. Я всегда знал, что он там большую семью оставил. Не знаю, много он им там денег пересылал, и вообще, помогал ли как-то, но время от времени перезванивался.

– Кто организовал переход через границу?

– Пончо. И вел он себя как-то по-особенному – торопился, деньги переплачивал. Если бы недельки две поканючил, заплатил бы меньше. Но ему очень хотелось сейчас.

– То есть он спешил?

– Да. Еще тогда я подумал, что у родственников его какие-то неприятности с полицией вышли, потому он и торопится. Только если перейдешь границу – это еще не значит, что неприятности кончились. А поэтому я потихоньку поразведал, что там говорят.

– И что вы выяснили?

– Да ничего. Вот тогда-то первый звоночек для меня и прозвенел. Копы, они если кого-то ищут, то ищут, хоть здесь, у нас, хоть в Аспонике, хоть где. И если бы у Пончо нашего родственники в розыск попали, я бы про то узнал непременно – от того или от другого. Но все глухо было.

– Только не говори, что на этом твой зуд прошел, – бросила Франсуаз.

Майерс почесал в затылке.

– А что я мог еще сделать? Больно не нравилось мне то, что происходит, это верно. Сам Пончо-то хоть мне и другом был, да ведь не таким же, чтобы из-за него подставляться под срок. А что такое там его родные в Аспонике натворили, что бегут, как черти, это сильно меня обеспокоило.

– И ты стал вынюхивать дальше? – спросила Франсуаз.

– Верно. Сперва все было глухо, никто слова мне сказать не мог. И вот теперь думаю я – это от того, что не тем людям я вопросы задавал. Но совсем случайно, так, что и сам не ожидал, услышал я от одного пастуха одну историю. Он в Аспонике не жил, все больше на ферме батрачил, но Пончо с ним кое-какие дела иногда вел.

– Пастух был из той же деревни, что и родные Пончо, я права?

– Из соседней. Но не в этом суть. Пару месяцев назад люди у них пропадать стали. Сначала по одному, по двое, потом чаще. И все в разных деревнях – то в одной, то в другой, а то еще где. Но когда потом поняли все, что это, мол, связано, – вот тогда и сообразили, что все эти деревни образуют что-то типа круга, а в центре этого круга, понятно, и стали искать убийцу.

Люди там живут темные, леди, как есть темные. Я вот сколько раз, вы уж меня извините, шлюшек оттуда получаю – так ни два слова связать не могут, ни чего умного сделать. Овцы, как тупые твари прямо– смотрят, глаза черные разевают, » ноги раздвигают, а потом спать уваливаются. Но вот что интересно, леди: как насчет своровать там, смошенничать, урвать, словом, чужого – так эти шлюшки завсегда первые, да еще и похитрее других оказываются.

Да. И вот, народ там, значит, темный, и решили они, что это нечистая сила пробавляется. Позвали священника. Я-то священников не жалую, честно вам скажу, леди, но все потому, что уж больно жирные они да ленивые. Взглянешь на этакого пузана, да и думаешь – жрет небось с утра до ночи, вместо того чтобы богу молиться или что. А в Аспонике, леди, священники иные. Жрать там не бог весть как много, а потому они все худые, лица вострые, точно у птицы, а глаза пронзительные – я одного раз увидел, так потом чуть на исповедь не пошел, честно вам говорю.