Варяжский меч - Андрей Максимушкин Страница 24

— Сначала надо Богам требы принести, да об исходе похода гадать. Дружинникам перед ликами Богов объявить: идем саксов бить, — покачал головой сидевший чуть поодаль боярин Щек.

— Обряды все уже справлены, и Боги довольны, волхвы удачу нам вещают, — веско ответствовал Белун. — Времени уже нет. Идем!

С этими словами князь первым вышел из горницы и, забыв про всякую солидность, побежал вниз по лестнице. Остальные последовали за ним.

— Дружина, подъем! Всем собраться перед крыльцом, — разносился по терему зычный голос Белуна. Люди были готовы, еще с вечера десятники и сотники предупредили воинов быть на месте. Детинец не покидать.

Через несколько минут во дворе перед крыльцом терема скопились находившиеся в городе дружинники. Все в бронях, с оружием, готовые хоть сейчас седлать коней. Дождавшись, пока люди соберутся, на высокое, украшенное искусной резьбой крыльцо вышел сам князь Белун. Одевать броню он не стал, из-под богатого, расшитого золотой нитью, отороченного соболиным мехом корзна выглядывал простой потертый кожух. Зато на широком кожаном поясе, украшенном золотыми бляхами, висел тяжелый меч. Это оружие переходило от отца к сыну и считалось одним из символов власти велиградских властителей.

Положив руку на яблоко черена меча, Белун минуту молча смотрел на своих воинов. Все как на подбор: крепкие, закаленные бойцы, неоднократно ходившие с князем в походы, готовые костьми лечь, но не посрамить свой род. Есть среди них и молодежь, есть и новички находники, но все они проверены, все клятву перед ликом Перуна Радегаста давали.

Князь чувствовал — эти люди самое лучшее, что у него есть. Двенадцать сотен дружинников, двенадцать сотен крепких копий и острых мечей. Это сила. Да еще люди Святобора рядом стоят, и это надежная рать. Им уже нечего терять под солнцем, кроме чести, у них только месть осталась.

Кроме того, семьсот человек личной дружины Славомира под Старградом к броску на епископскую крепость готовятся. Да вдобавок полторы тысячи воинов по всей ободритской земле разбросаны, под рукой доверенных бояр к выступлению готовятся. Они уже сегодня ударят по крепостям и замкам саксов, вырежут все попавшиеся под руку отряды императора Оттона Второго и епископа Вагера.

— Воины, внуки даждьбоговы, жнецы перуновы, сегодня мы выступаем, на смертную рать идем, — громко, четко, чтоб всем было слышно, произнес князь и обвел взглядом строй дружинников. — Нет, мы не пруссов крестить идем. Они наши собратья по вере. И земли новой искать не будем. Нашу надо от скверны очистить. Мы идем бить саксов!!! С нами Перун!!!

— Перун! — пронесся над городом грозный рев сотен крепких мужских глоток.

— Перун! Слава! Приди, Радегаст!!! — лица дружинников светились радостью. Князь не продался мертвобожникам. Он наш. Он рус! Прирожденный варяг! Достойный потомок своих славных предков. Он только притворялся христианином, хитрил и выжидал подходящий момент. И сейчас это время наступило. Пора воздать захватчикам по заслугам, показать им, что Русь еще жива и твердо стоит на ногах.

Выждав, пока ликование стихнет, князь наклонился к Громобою и тихо приказал ему: взять две сотни дружинников и снести все три христианские церкви в городе. При этом желательно членовредительством не увлекаться, достаточно выгнать жрецов из Велиграда.

— Смотрите, чтоб без огня, город мне не запалите, — сурово добавил Белун, почувствовав, что боярин слишком близко к сердцу воспринял этот приказ, — а идолов из церквей за город вывезти и сжечь.

Остальным воеводам было велено готовить обоз, снаряжать воинов и выводить их из города дорогой на Мекленбург. Белун понимал, этот город надо взять как можно скорее, сковырнуть гнойный прыщ, выросший посреди княжества, переродившийся из старого града русов в саксонскую крепь. Ободриты выступили, восстание началось, теперь следовало действовать как можно более решительно и быстро. К слову сказать, князь Белун и не надеялся взять Мекленбург наскоком, он понимал — саксы будут настороже. Подготовку к восстанию нельзя было утаить от людей герцога Биллунга, что-то да дошло до вражьих ушей.

Но это князя и не беспокоило, главное — до сегодняшнего дня все прошло хорошо. Сил для взятия города у ободритов хватало. К Мекленбургу подойдут почти две тысячи дружинников, прекрасно обученных и вооруженных волков, готовых зубами разорвать саксонских собак. А кроме того, в направлении Мекленбурга уже вчера вышел особый осадный полк боярина Мстивоя. Это восемь тяжелых камнеметов, перевозимых в разобранном виде на телегах, дюжина стрелометов и стенобитные тараны. Шли с Мстивоем сноровистые мастера, умеющие работать с пороками, да две сотни пеших воинов охраны. Осадный полк был особой гордостью Белуна. Князь знал: всегда полезно иметь под рукой отлаженные, искусно сделанные пороки и умелых мастеров, способных играючи управиться с машинами и отремонтировать их в случае нужды.

Тем временем, пока в детинце собирались в поход, в нижней части города напротив церкви Богородицы на обочине людной улицы мирно беседовали шестеро волхвов. Среди них выделялись старший волхв городского храма Перуна Радегаста Слуд и уже знакомый нам велет Велибор. Еще четверо волхвов, бывших младшими служителями храма Перуна, все как на подбор молодые, широкоплечие, жилистые. Священники, не по обычаю, были с оружием, только Слуд предпочел не брать с собой боевого железа, но его дубовый посох с массивным набалдашником, скрепленный железными полосами, мог при необходимости послужить своему хозяину боевой палицей.

Со стороны казалось, что увлеченные спором священнослужители совершенно случайно остановились на этом месте. Встав в кружок, они, забыв обо всем, активно жестикулируя, беседовали обо всем на свете. Сейчас разговор плавно подошел к животрепещущему вопросу приближения Конца Мира и Последней Битвы.

— Не думаю я, уважаемый Слуд, что Мир рушится, — молвил Велибор, искоса поглядывая на ворота в церковной ограде. — Все течет, все меняется. Многое в минувшие века происходило, и еще немало впереди нас ждет. Один Род ведает, что дальше будет.

— Так если люди Богов забудут Мир и он разрушится, кто будет Законы соблюдать? Кто останется требы приносить и тайны жизни разгадывать? Кто скажет земледельцу, когда ему пахать, а когда лен сеять?

— И без нас найдутся учителя. Сколько уже так было: целые народы исчезали с лица земли, море затапливало земли, а на месте морей вздымались острова. Знания гибли вместе с людьми, а Боги забывались. И ничего: солнце по небу как ходило, так и ходит. Звезды на своих местах висят. Все в Мире меняется, только Законы Рода незыблемы.

— Странные ты разговоры ведешь, служитель Велеса, — покачал седой головой Слуд. — Есть в твоих словах правда, а признать ее тяжело.

— Уважаемый Велибор, — вклинился в разговор один из молодых волхвов по имени Зван, — но разве без Богов Мир выживет?

— А кто тебе сказал: без Богов? Разве Сварог или Велес исчезнут, если их храмы разрушить? Разве они в деревянных идолах живут? Нет, — ответил на свой же вопрос Велибор. — Если русы Богов забудут, от этого хуже не Богам, а русам будет.